— Здравствуйте Анюта. Оставьте мне покараулить вещи и сходите в туалет. Оттуда выйдите на улицу, подышите пару минут воздухом и возвращайтесь.
Девушка снова машинально кивнула, встала, сделала шаг в сторону, потом, спохватившись, обернулась к Климову и, запинаясь, попросила посмотреть за вещами. Лейтенант согласно кивнул и углубился в газету.
Выполнив то, что велел Климов, Анюта вернулась на свое место. Климов из-за газеты бросил взгляд на неприметного человека, занявшего очередь в буфет. Встретившись взглядом с Климовым, тот утвердительно кивнул, закрыв для верности глаза. Климов тут же перевел глаза на сидящую в напряженной позе девушку.
— Все хорошо, Анюта, не волнуйтесь, возьмите себя в руки, — негромко проговорил он. — Извините, у нас мало времени, поэтому сразу к делу. Как настроение?
Анюта неопределенно пожала плечами.
— Зачем приехали в Питер, знаешь?
Она молча покачала головой. Климов, искоса глядя на нее, почувствовал внутреннюю тревогу: «Что это с ней? Неужели мое появление так выбило ее из колеи? Или что-то по дороге случилось? Маловероятно. Сопровождавшие парочку чекисты не заметили ничего подозрительного».
Словно прочтя его мысли, Анюта невесело усмехнулась:
— Товарищ Луганский, разрешите вопрос?
— Да, конечно, слушаю.
— Долго это все будет продолжаться?
«Вот оно что… Увидела меня, и нервы поехали во все стороны».
— Устала? — спросил он как можно участливее.
Анюта, кивнув, опустила голову. Плечи ее опали, и Климов внезапно увидел вместо отчаянной «кавалерист-девицы» повзрослевшую на несколько лет усталую женщину. «Как там наука требует? Сначала похвалить?»
— Понимаю, трудно тебе пришлось. Но поработала ты здорово. Руководство наркомата просило передать тебе официальную благодарность за разгром банды грабителей и убийц.
Анюта устало махнула рукой:
— Лучше не вспоминайте… мороз по коже.
— Руководство особо отмечает, что ты действовала геройски, как настоящая разведчица, — пересказывал Климов слова Свиридова.
— И сколько мне еще оставаться настоящей разведчицей?
Климов не был бы собой, удержись он от шутки.
— Так, ты ведь с каждым днем все настоящее и настоящее становишься, — скаламбурил он и тут же пожалел об этом. Глаза девушки налились слезами, она всхлипнула.
— Вы… вы даже не понимаете… — слезы потекли ручьем, она утирала их ладонью, а они все не унимались.
«Ну и дурак же ты, братец! Ботало коровье! Свисток паровозный! Когда же ты научишься!..» Климов досадливо крякнул и дотронулся до ее руки:
— Все, все… прости за дурацкую шутку.
— Вам шуточки, а я как вспомню…
— Все, все, больше не буду. Лучше расскажи, как доехали.
Питерские чекисты несколько удивились, когда сопроводили Седого с вокзала в церковь, где шла утренняя служба. По дороге он несколько раз проверял, нет ли за ним слежки, но делал это небрежно, скорее по привычке. Совокупность целого ряда причин укрепила его уверенность в том, что агент абвера Пильгер с момента бегства из Москвы надолго выпал из поля зрения советской контрразведки. Он не без оснований считал себя удачливым разведчиком, стараясь всегда упреждать возможные ходы чекистов. Это несколько раз удавалось ему в двадцатые годы на советском Дальнем Востоке, удалось и в Москве, когда, почуяв опасность, он ускользнул от красных. Правда, оставил там дочь, которая где-то «залегла на дно», скрываясь от большевиков, но зато приобрел юную подругу, с которой предполагал связать свою дальнейшую судьбу. Как профессионал, привыкший никому не верить, он поначалу настороженно отнесся и к Анюте. Но тщательная проверка подтвердила ее абсолютную искренность, а уж когда она, рискуя собой, спасла ему жизнь, он поверил ей окончательно и бесповоротно. Хотя, по большому счету, тогда в избушке он понял, что нужен унтеру, а стало быть, шанс выкрутиться у него был. Но Анюта-то этого знать не могла…