— Ну, конечно, в «Кристис»[29].
— А если предмет интереса не вполне… законный?
Быстро глянув туда-сюда, будто проверяя, что никто не подслушивает, Тистлвуд придвинулся и зашептал:
— На Хаундсдитч держит лавку одна ирландка, некая Присса Маллиган. Вот через ее руки проходит очень много разных вещичек. Ее ассортимент пополняют не только эмигранты и прочие неудачники, но и фигуры посерьезнее. Так мне рассказывали.
— Перепродажа краденого, да?
Тистлвуд мрачно кивнул.
— Она работает и с контрабандистами, ввозящими товары с континента. Только от меня вы этого не слышали, сами понимаете. Эта ирландка из тех, кого злить себе дороже. Люди, которые переходят дорогу Приссе Маллиган, имеют скверное обыкновение бесследно исчезать… или их находят принявшими ужасную смерть. — Он закрыл глаза и поежился. — Ужасную.
— По-вашему, Стэнли Престон мог перейти ей дорогу?
— Мог. Раньше я об этом не задумывался, но не сомневаюсь, что он действительно мог с нею не поладить. По слухам, с месяц назад он купил у нее испанский реликварий. С ногой какого-то святого, так сразу не припомню, кого именно. То есть связь между ними была. Но ведь Престон, когда вспылит, буквально терял рассудок и собой не владел. А любой, кто ведет дела с Приссой Маллиган, должен держать на привязи и норов, и язык. — Тистлвуд помолчал, потом облизал сухие губы. — Вы… вы же ей не проговоритесь, где про нее узнали, нет?
— Можете рассчитывать на мою сдержанность, — заверил Себастьян. — Скажите-ка мне лучше, с вашей точки зрения, что Престон делал той ночью на Кровавом мосту?
Глаза Тистлвуда округлились.
— Даже не представляю. Место для него совсем неподходящее, разве нет?
— А если он надеялся там получить какой-то новый раритет для своей коллекции?
— На Кровавом мосту? Посреди ночи? Зачем такой антураж?
— Предположим, товар или товары оказались у продавца незаконно.
— Но… при чем тут Кровавый мост?
На этот вопрос Себастьян не ответил.
Он всматривался в растерянное, казалось бы, безобидное лицо собирателя диковин.
— Где вы были в воскресенье вечером?
— Кто? Я? — Тистлвуд отвел взгляд. — Да там же, где бываю каждый вечер: здесь. Где еще мне быть?
— И отсюда не отлучались?
— Ни на минуту. С полудня и до полуночи. — Тистлвуд прочистил горло. — А теперь не перейти ли нам к следующей комнате?
— С удовольствием.
Пока Тистлвуд бубнил о римских кувшинах и тихоокеанских дротиках, Себастьян слушал лишь вполуха. По его прикидке, от кофейни до Кровавого моста было немногим дальше мили, а то и ближе. Так что Тистлвуду ничто не мешало дотуда дойти, отхватить Престону голову клинком из своей коллекции и вернуться обратно, затратив на все про все около получаса.
Возможность такая была. К тому же, судя по всему, Тистлвуд бешено обозлился на Престона из-за перехваченной головы Саффолка и вполне мог решиться на столь омерзительную месть.
Вот только откуда Тистлвуд узнал, что найдет свою жертву той ночью на Кровавом мосту?
Глава 20
«Све-е-ежая скумбрия, полдюжины на шиллинг!»
Себастьян пробирался сквозь оборванную толпу неотесанных мужчин, отчаявшихся женщин и пронырливых чумазых пострелят, забивших узкую улочку, известную под названием Хаундсдич — «Собачья канава». Ветхие многовековые здания, кренящиеся над тротуаром, отбрасывали глубокие тени; верхние этажи нависали над нижними, так что кровли домов почти соприкасались.
«Ди-икие кро-о-олики из Гэмпшира, по паре за шиллинг!»
«Мышеловки, крысоловки! Не зевай, покупай!»
Некогда Хаундсдич был не чем иным, как пролегавшим вдоль западной стены Лондонского Сити защитным рвом. Юго-восточный участок от Бишопсгейта до Олгейта постепенно настолько переполнился мусором, отбросами и вздувшимися трупами дохлых собак, что городские власти приказали его засыпать. Это место никогда не считалось сколь-нибудь фешенебельным, теперь здесь в основном обитали иммигранты и их потомки: гугеноты из Франция, евреи из Нидерландов, Германии или Польши, а все больше — ирландцы.
Нищета жителей сделала Хаундсдич центром барахолок и лавок с подержанным товаром. Вдоль улицы выстроились топорные прилавки, заваленные всем подряд — от обшарпанных жестяных кастрюль и изношенной обуви до дешевых сальных свечей. Орущие торговцы разливали горячий чай из бидонов и охраняли от ватаг оборванных голодных детей масло и груды нарезанного хлеба. Воздух полнился запахами селедки и дыма, миазмами и отчаянием.
Заведение Приссы Маллиган располагалось на углу Хаундсдич и сумрачного узкого переулка, который сворачивал к Девоншир-сквер. Всего в два этажа, с кривыми косяками и маленькими мутными оконцами дом, казалось, до крайности обветшал; стены его настолько потемнели от грязи, что выглядели почти черными. Себастьяну пришлось с силой навалиться плечом на исцарапанную, покоробленную дверь, прежде чем та подалась и распахнулась. Звякнул маленький медный колокольчик.
29
Да, аукцион «Кристис» в 1813 уже существует, уже успел перейти от отца к сыну. 46 лет прошло с 5 декабря 1766 года, когда Джеймс Кристи в Больших Комнатах на Пэлл-Мэлл положил начало собственному делу, благополучно продав два ночных горшка, две простыни с двумя наволочками и четыре утюга.