— Совершенно верно.
— Вы в этом уверены?
Себастьян отчетливо слышал, как за закрытой дверью министр внутренних дел беседует с коллегой по кабинету. Но клерк об этом не подозревал.
— Конечно, уверен, — подтвердил он, шмыгнув носом.
— Как ни странно, у меня складывается впечатление, что ваш патрон намеренно меня избегает.
Коротышка уставился на Себастьяна, часто моргая блеклыми глазами.
Будь с Сидмутом кто-то другой, Себастьян, пожалуй, поддался бы искушению отодвинуть завравшегося клерка в сторону и открыть дверь к министру. Но низкий голос с размеренными интонациями, чередовавшийся с более высокими по тональности репликами Сидмута, несомненно, принадлежал графу Гендону — человеку, которого Себастьян до недавнего времени называл отцом.
Себастьян кивнул на закрытую дверь.
— Когда министр закончит беседу с лордом Гендоном, передайте ему, что я вернусь.
Клерк взволновался.
— Когда именно? Когда вы вернетесь?
— А когда он освободится?
— Боюсь, не могу сказать. Министр занят. Дел очень много.
— В таком случае, полагаю, мне придется поймать его, когда он отвлечется от дел.
Клерк утратил улыбку и самонадеянность.
— Как вас понимать?
Но Себастьян просто ухмыльнулся и ушел, оставив за спиной блеющего клерка: «Что вы имеете в виду? Как вас понимать?»
Тем же вечером Себастьян надел шелковые бриджи до колен да туфли с пряжками и, прихватив складную треуголку, отправился с женой на бал.
Приглашение прислала графиня Ливен[36], жена русского посла. Хотя тот получил аккредитацию при Сент-Джеймсском дворе меньше года назад, молодая графиня уже успела сделаться светской львицей и добиться влияния в обществе. Невероятно осведомленная в вопросах политики, абсолютно беспринципная, потрясающе высокомерная, обаятельная и блестящая женщина. В Лондоне ее приглашения считались одними из самых востребованных, а ее одобрение имело решающее значение для любой молодой леди, дебютирующей в свете.
— Если Сидмут так отчаянно хочет тебя избежать, — сказала Геро Себастьяну, когда их экипаж влился в поток, направляющийся к особняку Ливенов, — может, он не рискнет явиться на бал.
— Его дочь выезжает в этом сезоне. Он непременно там будет.
Глава 25
Генри Аддингтон, первый виконт Сидмут, стоял на краю танцевальной площадки в переполненном зале и со снисходительной улыбкой смотрел, как его хорошенькая темноволосая дочь резво отплясывает шотландский рил. В массивных хрустальных люстрах над головами мерцало море свечей. Воздух густо пах горячим воском, смесью дорогих духов и обильного пота от танцующих, смеющихся, болтающих представителей высшего общества в драгоценных уборах.
Сам Сидмут выглядел порядком взмокшим.
Он был настолько поглощен наблюдением за успехами своей дочери, что не замечал подошедшего Себастьяна, пока тот ни сказал:
— Ба, вот вы где.
Вздрогнув, Сидмут заозирался, словно высматривал, где бы спрятаться.
— Я давно ищу разговора с вами, — продолжил Себастьян.
Челюсть министра слегка отвисла, глаза выпучились.
— Да, я знаю. Но… Прямо здесь?
— Если хотите, можем занять одну из гостиных.
— Лучше загляните ко мне в министерство завтра утром и…
— Нет, — оборвал Себастьян.
Сидмут неуверенно прочистил горло.
— Ладно, тогда давайте отойдем. — Углубившись в небольшой альков возле выхода на лестницу, он прокашлялся и тихо сказал: — Я слышал, что вы работаете заодно с Боу-стрит, чтобы раскрыть это ужасное убийство моего бедного кузена.
— Верно.
— Понимаете, мы с ним не были сколь-нибудь близки. Двоюродные братья — не родные.
— Но вы с ним общались.
— Да, конечно. Просто… довольно редко.
— Когда вы видели Престона в последний раз?
Сидмут моргнул.
— Боюсь, точно не припомню. Но тому уже несколько недель. Да-да, прошли недели, если не месяцы.
— Знаете кого-нибудь, кто мог желать ему смерти?
Вопрос, казалось, потряс и обидел Сидмута.
— Боже милостивый, конечно нет!
Себастьян разглядывал вытянутое бледное лицо с аристократическим носом и плебейской тяжелой челюстью.
— Насколько понимаю, вам знаком пожилой врач по имени Дуглас Стерлинг.
— Стерлинг? — Сидмут нервически хохотнул. — В незапамятные времена он был коллегой моего отца. А при чем тут Стерлинг?
— Когда вы с ним последний раз встречались?
— Господи, понятия не имею. Зачем бы мне с ним встречаться?
Вместо ответа Себастьян задал новый вопрос:
36
Графиня (с 1826 года княгиня) Дарья Христофоровна Ливен (17.12.1785 — 27.01.1857) — «светская львица» первой половины XIX века, тайный агент русского правительства в Лондоне и Париже, прозванная «дипломатической Сивиллой». Урождённая Катарина Александра Доротея фон Бенкендорф в 12 лет оказалась на попечении императрицы Марии Фёдоровны. Еще учась в Смольном институте была пожалована во фрейлины. Ужаснувшись перспективе выйти замуж за графа Аракчеева, в 1800 году получила в мужья графа Христофора Андреевича Ливена (военного министра и любимца императора Павла I). Пока муж делал военную карьеру, она вела весёлую светскую жизнь, танцевала и флиртовала и обзаводилась связями. В 1809 году граф Ливен был назначен посланником в Берлин, и там Дарья Христофоровна организовала свой первый литературно-политический салон, имевший большой успех, который она повторила, прибыв с мужем в Лондон в 1812. От всех прочих ее салон отличался прежде всего тем, что не имел четкой политической направленности — являлся своего рода «нейтральной почвой, где все идеи представлены в равной мере, где прошедшее растворяется в будущем, где старые системы еще пользуются уважением, а новые мысли уже находят понимание». Здесь люди разных политических убеждений могли спокойно встречаться и мирно беседовать, поощряемые широко осведомленной, любознательной и любезной хозяйкой.