— Какая?
— Престон мог прийти на мост для встречи с тем, кто украл королевские реликвии. Только вот за ним последовал кто-то другой и убил его.
— Кто-то вроде Уайета или Олифанта?
— Или даже Генри Остин. В конце концов, у нас есть только его рассказ относительно природы их ссоры.
Гибсон хмыкнул.
— Я только не понимаю, как сюда вписывается этот старый врач, Стерлинг. Его-то зачем убивать?
— Я думаю, он выяснил, кто убил Престона, или, по крайней мере, имел соображения на этот счёт. — Себастьян нахмурился. — Хотя всегда может быть ещё одно звено, которое я полностью упускаю.
Гибсон провел дрожащей рукой по бледному влажному лицу.
— Алекси говорит, что она дала тебе результаты вскрытия Стерлинга.
— Да, так и есть. — Себастьян изучал глаза своего друга — налитые кровью, с тяжелыми, опухшими веками. — У тебя была возможность взглянуть на тело?
Гибсон покачал головой и отвел взгляд.
— Как твоя нога? — мягко спросил Себастьян.
— Лучше.
Себастьян молчал, но Гибсон, казалось, угадал направление его мыслей, потому что сказал:
— Это безумие, если ты думаешь, будто можно избавиться от фантомных болей в отсутствующей ноге только с помощью коробки и зеркал.
— Мы мало что понимаем о разуме или о том, как он работает, не так ли? Мадам Соваж, кажется, думает, что это может подействовать. Так почему бы не попробовать? Что ты теряешь? — «Кроме боли и опиумной зависимости, которая тебя прикончит», — подумал Себастьян, хоть и не сказал этого вслух.
Гибсон стиснул зубы и покачал головой. Девлин понял, что отказ связан с гордостью, боязнью показаться глупым или слабым, а также с массой других эмоций, о которых Себастьян даже не догадывался, да, пожалуй, и сам Гибсон не имел никакого желания их исследовать.
Хирург подождал, пока пышногрудая молодая барменша поставит на стол две новые кружки, а затем спросил:
— Так где же теперь эта голова короля, как думаешь?
— Полагаю, это зависит от того, являются ли вор и убийца одним и тем же лицом. Но если вор не убийца, то боюсь, ему грозит опасность, и я подозреваю, что он это знает.
Гибсон уставился на Себастьяна.
— Как ты понял?
— Одно из двух: либо убийца использовал голову короля, чтобы заманить Престона на Кровавый мост, и в таком случае вор знает, кто виновен — либо вор не имеет никакого отношения к убийству, но был на мосту и что-то видел.
— Почему ты думаешь, будто он что-то видел?
— Потому что кто-то — либо вор, либо убийца, либо сам Престон — уронил у ручья эту свинцовую полосу с надписью. Если вор, то он, вероятно, слишком испугался или боялся быть замеченным, чтобы тратить время на поиски в темноте. Иначе зачем оставлять что-то столь ценное, особенно то, что может связать тебя с убийством?
Гибсон наклонился вперед.
— Может, именно поэтому Стерлинга и убрали. В конце концов, он был врачом. Большинство из них больше заинтересованы в питье мочи и раздаче зелий, чем в изучении анатомии, но некоторые и ею занимаются. Вдруг у него имелись связи с работающими в Виндзоре похитителями трупов, и он выяснил, кто был вашим вором.
Себастьян замер, не донеся кружку до рта.
— Ты кого-нибудь из них знаешь?
Гибсон покачал головой.
— Похитители работают только на своей территории, а парни, с которыми я имею дело, обычно промышляют на городских кладбищах или в Мейфэре. Но держу пари, что причётник, с которым ты говорил, мог бы назвать их имена. Возможно, ему никогда не удавалось поймать их с поличным, но он знает, кто они такие, можешь на это рассчитывать.
— На самом деле Туп изо всех сил старался убедить меня, что практически любой человек в Виндзоре мог проникнуть в склеп, и подозреваю, декана бы такая весть ошеломила.
Гибсон хмыкнул.
— Похоже, этот причётник общается с ними сам. Видит Бог, он не первый.
Себастьян попытался представить себе, как зубастый Роуан Туп тайком оставляет незапертыми смазанные маслом ворота в ожидании тайных ночных визитов похитителей тел — или предлагает на продажу предметы, извлеченные из склепов, находящихся под его опекой.
И обнаружил, что ему нетрудно вообразить оба сценария.
Глава 38
Воскресенье, 28 Марта
Приехав на следующее утро в Виндзорский замок, Себастьян увидел, что перед ступенями часовни расхаживает взад-вперед преподобный Эдвард Легг. Его полные щеки пылали от раздражения. Утро выдалось прохладным и сырым, с легким туманом, который стелился по нижнему двору и висел на полумертвых деревьях возле клуатра[47].
47
Клуа́тр (фр. cloître, от лат. claustrum — закрытое, ограждённое место) — окружённый стенами квадратный или прямоугольный в плане внутренний двор, примыкающий к комплексу зданий средневекового монастыря или церкви. Служил нуждам клира и монашеской братии и был недоступен для мирян.
Клуатры типичны для романской и готической архитектуры.