- Некоторые люди, возможно, захотят узнать, есть ли у вас какие-то мысли по этому поводу.
- Я… Я не понимаю…
- Тогда я выскажусь прямее. Ваше наследство зависело от того, умрёт ли Александр бездетным. Теперь это так.
- О, нет, – прошептал Юджин, тряся головой, – о, нет.
- Так что, как вы понимаете, ситуация неловкая.
- Но… Но… Я никогда… Я не стал бы! Я никогда бы не повредил ей так! Я никогда бы не сделал ничего столь жестокого и низкого, тем более – со своей сестрой! Я даже не знал, что она ждёт ребёнка! Она никогда не говорила мне.
- Она была нездорова, когда я видел её в прошлое воскресенье. Вы могли это заметить и сделать выводы.
- Я никогда не думал об этом. Она сказала, что должно быть, съела что-то дурное. Это именно так и выглядело.
- Да, – кивнул Джулиан. – Это хорошо подходит.
- Подходит к чему?
- Неважно. Я просто думаю вслух.
- Вы же мне верите, правда? Вы не думаете, что это я вбил те гвозди?
- У вас была возможность. Вы могли пробраться в Хэмпстед сегодня ранним утром, подготовить ловушку и вернуться в Лондон.
- Что же, наверное, мог, но я этого не делал!
- Неужели молодой человек-дурная кровь не подумал бы о таком трюке?
- Послушайте, я помню, как говорил вам про дурную кровь, но… но это было… было…
- Уничижительная чепуха?
Юджин поднял подбородок.
- Да. Да, именно так. Возможно, я был ослом, но я не лжец. Я не повредил бы Белинде, и я не убивал Александра. Клянусь вам.
Какое-то время Джулиан в молчании разглядывал своего гостя.
- Что вы собираетесь делать теперь?
- Я не знаю, – Юджин снова стал ребёнком, – Что по-вашему стоит сделать?
- Теперь у вас есть только один путь. Вы должны немедленно вернуться в Хэмпстед.
- То есть… в дом сэра Малькольма? Я не могу. Все там будут подозревать меня. Белинда возненавидит меня, она решит, что я убил её ребёнка!
- Тогда что вы будете делать? Сбежите? Это всё равно, что признаться в преступлении.
- Но когда она будет смотреть на меня, она будет думать: «Это он сделал? Он убийца?» И что я скажу?
- Что угодно – это будет лучше, чем оставаться вдали и позволить вашему отсутствию говорить за вас. Кто поверит в вашу невиновность, если у вас не хватит храбрости сказать о ней самому?
Юджин замолчал. Наконец, он с трудом сглотнул и спросил:
- Вы пойдёте со мной?
Джулиан почувствовал, что должен сделать это. Он не мог толкнуть юношу в логово львов и бросить одного. Кроме того, он хотел увидеть, как Юджина примут в Хэмпстеде.
- Очень хорошо, – сказал он, поднимаясь.
- Мы пойдём сейчас?
- Конечно, если вы хотите остаться тут, размышлять и представлять, как всё будет…
- Нет! – содрогнулся Юджин. – Нет, сэр, – вежливо добавил он.
Они вышли в коридор. Джулиан невесело посмотрел на себя в зеркале, но решил, что чрезвычайные обстоятельства позволяют ему выйти из дома вечером в рединготе[64]. Юджин тоже бросил взгляд на своё отражение и слегка поправил внушительный чёрный платок вокруг шеи.
- Вы делаете большие успехи, – сообщил ему Джулиан, – но его совершенно необязательно носить à la guillotine [65].
- Он и правда высок, – признал Юджин. – Но вы сами сказали, что мне нужно научится высоко держать голову.
- Кажется, у вас получается.
- Да, платок очень жёсткий.
Джулиан улыбнулся.
- Я не о платке.
Когда они прибыли в Хэмпстед, уже почти рассвело. Тени от деревьев и фонарей тянулись вдоль улиц, как указующие персты. Юджин был напряжён и натянут как струна. Джулиан подумал, стоит прикоснуться к нему, и он зазвучит, как камертон.
Сэр Малькольм принял их в библиотеке. Миссис Фолькленд уже перенесли в её комнату, а портрет Александра вернули на стену, и он снова глядел смеющимися глазами на беды и страдания своей семьи.
Джулиан предоставил Юджину самому объяснять, как он сбежал и вернулся в Лондон. Тот покраснел и немного поколебался, но всё же рассказал свою историю весьма отважно. Наконец, он сделал глубокий вдох и произнес:
- Я хотел бы увидеть сестру.
Сэр Малькольм отвёл Джулиана в сторону.
- Я не думаю, что стоит позволять ему это. Вы сами говорили, что у него – самая очевидная причина желать ей потери ребёнка. Теперь мы знаем, что у него была и возможность. Она может сама всё понять, и это убьёт её.
65
Подобно гильотине, на манер гильотины (франц.), т. е. рискуя тем, что он отсечёт вам голову.