— Нет. — Я отпила из бокала, наблюдая, как в фонтанчиках загораются лампочки. — Стемнело уже… Нет, конечно, я никогда не спала с Янеком. Где ты хочешь устроить мероприятие?
— Есть отличное место, завтра я тебе его покажу, такого ты точно не видела, да и никто не видел!
— Да? И где это?
— Пусть будет сюрприз, должно же хоть что-то тебя удивить. И это место тебя точно удивит, вот посмотришь. Там есть нечто… Нет, не буду говорить, пусть это останется сюрпризом, иначе неинтересно.
— Ты о чем?
— Если честно — то о переселении душ. — Валерия засмеялась. — Нет, не проси, не расскажу, хочу завтра первая увидеть твое лицо, когда покажу тебе это.
— Ладно, не рассказывай.
Не знаю, что она задумала, но сюрпризы я не люблю, так уж традиционно сложилось, что все сюрпризы в моей жизни — какой-то лютый трэш.
— Так ты расскажешь мне, что у вас там стряслось? Твой отец тебя ищет, знаешь? Анатолию звонил, Алекса расспрашивал… А нужно было всего лишь позвонить тебе! Все говорят, что у вас с твоим братом роман, и…
— Он мне не брат. И у нас нет романа, да и с чего бы?
Мне и в голову бы не пришло крутить романы с Янеком. Но что-то ему было от меня нужно, а я под собственным носом не видела того, что давно должна была понять. Но теперь уже ничего не исправишь, да и не надо. Просто я никогда не воспринимала сводного «братца» как одушевленный, а уж тем более мыслящий объект, несмотря на Итон.
И это в итоге вылезло мне боком.
— Ну как это — с чего? Янек настоящий красавчик и умен, тем более вы не кровные родственники. Ладно, расскажешь, когда захочешь. — Валерия миролюбиво улыбнулась. — Ты, главное, теперь не пропадай. Мне завтра нужно будет прошвырнуться по магазинам, хочу выбрать подходящее случаю платье, и очень пригодилось бы твое авторитетное мнение. Пойдешь со мной? Просто включи консультацию в счет. А потом поедем, покажу тебе место, где хочу устроить вечеринку, и отдам ключи заодно. Но сначала платье, и у меня пока нет на этот счет никаких идей, вся надежда на тебя.
Я вам уже говорила, что тряпки — мой конек? Наверное, говорила. Да и все это знают.
— Звони, пересечемся.
— Ты будешь в восторге от зала, я уверена. Это нечто, поверь мне.
— Хорошо, завтра поедем.
Я все эти дни не была в магазинах, на мне одежда, которую я ношу уже четыре дня, и утром еще я стирала ее в реке. Но сегодня я высплюсь в настоящей кровати, а не в гараже, потому что я сейчас уйду, унося с собой золотую карточку Валерии, сниму денег, куплю новый телефон, войду в Интернет и арендую квартиру, а потом поеду в торговый центр «Пальмира-Плаза», он работает до полуночи, куплю себе шелковую ночную рубашку, сменной одежды и новые босоножки… Жизнь налаживается, похоже.
А потом придумаю, как забрать из дома Бурковского свои документы и деньги.
— Проводишь меня немного? — Валерия кивнула официанту, вернувшему ее кредитку, и поднялась. — Вечер хороший, хочется пройтись, тем более что машину я оставила далековато, в центре за последние пару лет стало сложно парковаться.
Я бы с большим удовольствием проехалась в машине, но если учесть, что я живу в гараже, то просить Валерию подбросить меня к нему было бы неразумно. Что ж, неплохо будет пройтись, я сыта и довольна, и надо уходить, потому что все мужики в ресторане пялятся на нас.
Я не люблю, когда меня слишком пристально рассматривают.
И мы пошли по проспекту, время от времени ныряя в арки и заходя во дворы. Мы болтали ни о чем, и я была очень признательна Валерии за этот вечер, словно вернувший мне мою прежнюю жизнь. Я решила, что сегодня же начну планировать праздник для Городницкого… Стоп. А ведь на нем в числе приглашенных сто пудов будут Бурковский с матерью.
И Янек.
Но Валерия была беззаботной, как птица на ветке, — не то и правда переживала из-за предстоящего праздника, а теперь беспокойство ее отпустило, не то делала вид.
— А в этом дворе я выросла.
Мы вошли в старый дворик, засаженный ивами. Посреди него была устроена карусель, рядом песочница, окружающие дома были небольшими, а старая береза у заборчика шелестела плотными листьями, влажно блестящими в свете фонаря.
— Давай покатаемся, что ли. Мы с мамой часто здесь катались… Мама любила эту карусель.
На площадке горел одинокий фонарь, не слишком яркий, но мы все равно оказались в круге света, потому что нас со всех сторон обступила тьма, лишь окна, налитые апельсиновым цветом, да в арку прорывался шум с проспекта, но здесь словно на острове, и вокруг никого.