Первое появление исландских саг в России относится к середине XIX столетия. В историческом сборнике за 1841 г. публикуются «Извлечения из саги Олова, сына Триггвиева, короля Норвежского. Пребывание Олава Триггвиевича при Дворе Владимира Великого» в переводе с исландского протоиерея Стефана Сабинина4. В этих «Извлечениях…» приводится многое из того, чего нет в современных переводах тех же исландских саг. То ли Сабинин сам дописывал (или досочинял) эти тексты, а потом их переводил на русский язык, то ли ему их дали, специально подготовив к русскому изданию, — вопрос остается открытым. Тем не менее некоторые выводы Сабинина мы и сегодня читаем в наших школьных учебниках. На его дополнениях строится официальная версия начальной русской истории. Она сразу была принята на ура. Она укрепила в обществе убеждение о норманнах-варягах как о завоевателях, оставивших большой след в русской истории, но еще больше в памятниках древности, закопанных в земле.
Вчитаемся в некоторые строки. Первое, что обращает на себя внимание, — это приписка к заглавию. В сагах нет указания о времени пребывания Олава сына Трюггви в Новгороде. Однако в переводе мы видим имя Владимира, время княжения которого приводится в русских летописях. Для подтверждения на первой же странице дается точная дата рождения Олава — 969 г. В концовке перевода Олав принимает участие в крещении язычников Гардарики. Однажды Олаву явилось видение, будто он разговаривал с Богом. Господь осенил его Святым крещением и внушил ему стать совершенным служителем Божьим. После этого он наказал ему отправиться в Грецию и найти там славных учителей. Олав так и сделал. В Греции он нашел епископа Павла и просил его ехать в Гардарики и исповедовать там учение Божие Христианское языческим народам. Сам он поехал следом. Приехав в Гардарики, он сначала проповедовал веру конунгу Владимиру и его супруге Адлогии. Конунг затруднился с выбором. Потом сказал, что лучше доверит решение супруге, которая гораздо умнее его. Обсуждение этого вопроса проходило на большом собрании. Оно закончилось обещанием принять истинную веру. Все долго рукоплескали такому решению конунга. В примечаниях протоиерей Сабинин пишет уже от себя о Владимире как о норманне в четвертом колене. Норманны, правившие некогда Гардарикой, «со времен появления их на Руси, непрерывно громят Славянские области. Аскольд и Дир овладевают Киевом. Военные действия Олега, Игоря, Ольги, Святослава и Владимира устремлены исключительно почти против народов славянского происхождения… нормане их всех называли общим именем Словене, то есть рабы»5.
Так что все, по мнению любителей древности поры IX в., сходилось. Варяги главенствовали на всей Русской земле. Русские летописи утаивают эти известия. Скандинавские источники являются наиболее точными. Значит, они должны быть положены в основу русской истории. Варяги пришли. Варяжками были их жены. Женой Ярослава тоже была шведка — Ингигерд. Правда, те же скандинавские источники ни Владимира, ни Ярослава мудрыми не считали. Только их скандинавских жен. Но этот «обидный» вопрос уже не обсуждался. Вокруг варяжской теории тут же появляется множество мифов. Главные из них — мифы о хождениях варягов-норманнов по Руси. Ведь, как записано в летописи и как говорится в сагах, им раздают города, они собирают повсюду дань, плавают через Русь в Византию и Восточные страны, торгуют и воюют, оставляя свои богатства на просторах Гардарики-Руси в кладах и больших могильных комплексах.
Впору задаться вопросами: какими маршрутами, когда и сколько варягов могли перемещаться по необъятным просторам славянских, тюркских и иных племен, рассеянных от Балтики до Черного и Каспийского морей? Собирали ли они на самом деле дань? Совершали ли торговые экспедиции? Или, может быть, путешествовали ради любопытства, выведывая, как бы между прочим, у населения места добычи золота и серебра? Наконец, каким образом они добирались до укромных, мирно затаившихся в лесных чащобах, среди непролазных болот селений Залесья, чтобы просто пограбить или даже завоевать? По этому поводу разгорелось так много жарких дискуссий еще со времен протоиерея Стефана Сабинина, что они не утихают и по сей день. В этих дискуссиях тонут всякие доводы о беспредметности разговора на эту тему вообще по одной простой причине: легенда сама по себе не может являться историческим фактом, какое бы зерно правды в ней ни содержалось. Легенда тем более не может признаваться историческим фактом, если в ней изначально заложены противоречия. Еще большая ошибка — признавать за легендой символизм, если есть сомнения в ее достоверности вообще, в определении авторства, времени внесения в письменные источники.