— Я думала…
— Что?
— Если представить ему разумное объяснение, он удовольствуется, и тогда отпадет необходимость…
— Представлять ему разумное объяснение, когда им завладели злые духи? Асия, дорогая, ты сама смотришь на вещи неразумно. Ты меня просто поражаешь! Надо же — самой не видеть своей выгоды!
Мадам Ваэд поняла бессмысленность сопротивления — не столько собеседницу она опасалась восстановить против себя, сколько окружающих ее людей. И она смирилась:
— Делайте, что хотите.
— Я намерена делать не то, что хочу, а то, что положено в подобных случаях, и выбора особого у нас нет. Успехи нашего Камаля навлекли зависть, его сглазили. Этого следовало ожидать. Ты попыталась его хоть как-то оградить? Приходило это вообще тебе в голову?
— Признаться, не приходило.
— Ну вот видишь, я права. Самое время было этим заняться. Зинуба получила задаток, она знает, что должна явиться по первому моему зову.
Обернувшись к входной двери, тетя Садия громким голосом, силе которого никто не мог противостоять, позвала:
— Хейрия! Хейрия!
Служанка, у которой от ее голоса словно вырастали крылья, появилась на пороге с тревогой на лице:
— Вы меня звали, тетя Садия?
— Еще бы не звала! Зачем же я, по-твоему, кричала? Накинь покрывало — и пулей к Зинубе. Знаешь, где она живет?
— Хаджа Зинуба?
— Хаджа? Ну если тебе так нравится! Она самая. По мне, она такая же хаджа, как я ангел небесный. Но молчок! — И старуха прикрыла рог рукой, боясь, как бы колдунья не услышала на расстоянии. — Вижу, ты меня поняла. Скажешь ей: «Меня послала тетя Садия, пора тебе прийти. Она ждет». И не забудь, Хейрия, напомнить ей про задаток, скажи ей, что деньги она уже получила. Поэтому пусть приходит. Приведи ее сюда. Давай!
Вот уже год, как тетя Садия вручила Зинубе задаток. На всякий пожарный случай.
Толстая, грузная, служанка понеслась молнией, и вдогонку ей летело:
— С собой, Хейрия! Приведешь с собой! Не то смотри у меня! Не обрадуешься!
Хотя отступать было поздно, мадам Ваэд мучила совесть. Мучила, потому что она поддалась нажиму тетки, позволила ввести в свой дом ведунью, и неизвестно еще, чем это для всех кончится. Ее мутило от одной только мысли, что надо будет присутствовать при ворожбе. И она отказывалась даже думать о том, что приключится, заявись в этот момент Камаль.
— О господи, господи, не отринь нас, — вырвалось у мадам Ваэд.
— Как! Единственное лекарство, способное исцелить, — и ты его боишься? Тебе не в чем раскаиваться.
— Я не хочу, чтобы Камаль пришел и застал здесь эту женщину.
— Мы ему скажем, что у нас гости. Будь спокойна, он ничего не заподозрит.
— Вы ведь знаете, как он относится к таким вещам.
— Знаю. Вот она, теперешняя молодежь. Их заботит лишь то, что можно объяснить с точки зрения здравого смысла, и они забывают, что миром управляют не одни только видимые причины. Но другие силы, которые не даются им в руки, царят кругом, и людям следует их опасаться. Потому что от этих сил, от бога зависит, повезет человеку в жизни или нет, и много разных других вещей. Не годится навлекать на себя их немилость, поверь мне. Я недорого дала бы за тех, кто не признает их или не может снискать их расположения. Не беспокойся, Камаль ни о чем не догадается.
Мадам Ваэд не могла, однако, не поддаться искушению до прихода заклинательницы отвлечься от донимающей ее печали. Уступив старухе, она теперь расточала любезности:
— Мы рассчитываем, тетя Садия, что вы поедете с нами на море в следующий месяц. Надеюсь, вы не забыли.
— Не знаю, дочка. Это очень мило с вашей стороны. Но взгляни-ка на меня. Настоящая развалина. Зачем вам взваливать на себя такое бремя?
— Да что вы такое говорите? Бремя! Для нас это будет радость, истинный праздник. Виллу уже сняли, она такая просторная, лучшего и желать нечего. И пляж есть для женщин.
— Чтобы в мои годы начинать путешествовать к морю… надо впасть в детство. Мне только этого не хватало.
И старушка зашлась в приступе смеха.
— В том доме прекрасная терраса. Там я вас и помещу. Оттуда вы все будете видеть.
— Голубушка, до сих пор я жила без моря, и неплохо жила. И дальше проживу. Думаешь, было бы разумно с моей стороны тащиться в такую даль? И потом, сколько вы намереваетесь там пробыть?
Все это время в глубине души мадам Ваэд молила бога, чтобы никто из соседей не засек прихода Зинубы.