— А-а, вот и ты, — сказал он, увидев ее. — Доброе утро.
— Доброе утро. — Пия сделала два шага в сторону, пропуская его. — Где прокурор?
— Господин Хайденфельдер якобы застрял в пробке. И так каждый раз. Но мы его ждать не будем. У меня в десять часов лекция.
Он начал с наружного осмотра тела, произнося комментарии в микрофон, висевший у него на шее. Пия повернулась к доске с рентгеновскими снимками. За свою профессиональную карьеру она видела их уже вполне достаточно для того, чтобы научиться распознавать с первого взгляда перелом кости. При падении с лестницы Рольф Гроссман сломал грудину, правую ключицу, правую кость таза, правое плечо и ребра с левой стороны, со второго по седьмое. Все эти травмы не угрожали жизни, как и ушиб затылка.
— Впрочем, — сказал Хеннинг, — на момент падения он находился в состоянии сильного опьянения. Как показал тест, в его крови содержалось 1,7 промилле алкоголя. Есть еще кое-что, что должно тебя заинтересовать. На теле погибшего найдены следы волокон ткани, которые в данный момент исследуются в лаборатории. Если нам повезет, на рваной перчатке обнаружатся отпечатки пальцев или чешуйки кожи, которые можно будет подвергнуть анализу ДНК.
Это звучало многообещающе.
Хеннинг и Ронни составляли идеальную, сыгранную команду. Они работали быстро и эффективно. Строго следуя протоколу, доктор Кирххоф сделал скальпелем точный разрез на коже головы и отвернул ее лоскут. С помощью вибрационной пилы вскрыл крышку черепной коробки, сделав круговой разрез, и снял ее.
Что происходило с Гроссманом, когда он падал с лестницы? О чем думал в течение тех нескольких секунд, когда понял, что его ожидает неминуемая смерть? Что чувствовал, умирая? Испытывал ли он боль?
По спине Пии побежали мурашки.
Проклятье, подумала она, черт подери, что за идиотские мысли? Обычно для нее не составляло труда соблюдать разумную дистанцию с тем, с чем ей приходилось сталкиваться на работе. Почему сейчас у нее это не получалось?
— Ого, — неожиданно произнес Хеннинг.
— Что такое? — спросила Пия.
— Он все равно не прожил бы долго. — Хеннинг взвесил сердце покойника на ладони и внимательно рассмотрел его. — Большое увеличение левой части и рубцы. — Он бросил сердце в металлический тазик. — А вот и причина сильного внутреннего кровотечения. Разрыв Aorta descendens.
— Наверное, он сильно ударился грудью, — предположила Пия. Преодолевая приступы тошноты, она старалась сосредоточиться на процедуре вскрытия, на голых фактах, которые бесстрастно констатировал Хеннинг, но тщетно. Ей с трудом удавалось сдерживать стремившиеся вверх по пищеводу остатки тостов с «Нутеллой», смешанных с желудочным соком.
Голос Хеннинга доносился до нее словно откуда-то издалека.
— Нет, думаю, дело не в этом. У него произошел инфаркт, и он упал с лестницы. Удары пришлись на правую часть тела. Об этом свидетельствуют переломы и кровоподтеки. Но потом, по всей вероятности, кто-то пытался реанимировать его. Переломы левых ребер и грудины, а также синяки на коже — типичные повреждения, сопутствующие процедуре реанимации, а в данном случае она привела еще и к разрыву аорты…
У Пии неожиданно подкосились ноги, и когда Хеннинг извлек из вскрытой брюшной полости печень, она, шатаясь из стороны в сторону, выбежала в коридор, дернула дверь туалетной комнаты и в последний момент успела к унитазу. Ее вырвало, и, откашлявшись, она безвольно опустилась на холодный пол. Слезы смешивались на лице с каплями холодного пота. Тело била крупная дрожь. У нее не было сил, чтобы подняться.
Кто-то наклонился над ней и спустил в унитазе воду. Пия сидела, привалившись к выложенной белой керамической плиткой стене и прикрыв ладонью рот.