По свидетельству В. И. Долгих, на заседаниях Политбюро и члены Политбюро, и кандидаты в члены Политбюро, и секретари ЦК КПСС имели одинаковые права. Однако еще при Л. И. Брежневе сложилась традиция, в соответствии с которой перед началом заседания члены Политбюро собирались в кабинете генерального секретаря и там предварительно обговаривали наиболее важные вопросы. Поэтому в зале заседаний они уже появлялись с принятым ими решением[2762].
Этот факт подтверждает и А. И. Лукьянов. По его словам на заседаниях Политбюро никогда не было голосования. Происходил лишь обмен мнениями, после чего ведущий заседания подводил итог[2763].
Каким же был расклад сил среди членов Политбюро в марте 1985 г. по вопросу о преемнике К. У. Черненко?
Выступив против того, чтобы М. С. Горбачев вел заседания Секретариата, В. В. Гришин, Г. В. Романов и H. A. Тихонов открыто продемонстрировали свое негативное отношение к нему [2764]. «Кунаев и Щербицкий, – отмечал позднее Г. В. Романов, – как мне кажется, тоже не были сторонниками Михаила Сергеевича»[2765]. Следовательно, в руководстве партии по вопросу о новом генсеке не было того монолитного единства, в существовании которого нас пытались и пытаются уверить.
Это означает, что даже переход A. A. Громыко на сторону М. С. Горбачева не давал ему в Политбюро необходимого большинства. Чтобы обеспечить его, требовалось или перетянуть кого-то из названной пятерки на свою сторону или же, хотя бы на время, вывести из игры.
И нужно же было так случиться, что вечером 10-го четверо из десяти членов Политбюро оказались за пределами Москвы: В. И. Воротников вел переговоры в Югославии[2766], Д. А. Кунаев был у себя в Алма-Ате[2767], Г. В. Романов отдыхал в Литве (Паланга)[2768], В. В. Щербицкий возглавлял делегацию Верховного Совета в США[2769].
Казалось бы, в таких условиях заседание Политбюро следовало назначить на следующий день. Однако М. С. Горбачев и В. М. Чебриков, по всей видимости, с одобрения A. A. Громыко решили форсировать события. И мы знаем почему. Из шести членов Политбюро, которые были в Москве в тот вечер, М. С. Горбачев мог рассчитывать на поддержку троих: Г. А. Алиева, A. A. Громыко и М. С. Соломенцева, а В. В. Гришин – только на поддержку H. A. Тихонова.
Когда М. С. Горбачев приехал в Кремль, A. A. Громыко был уже там.
«За полчаса до начала заседания, – пишет Михаил Сергеевич, – я встретился с Андреем Андреевичем Громыко… Состоялась наша короткая, но очень важная беседа. Я сказал, что он не хуже меня знает ситуацию в стране и вокруг нее – за рубежом. Многие проблемы уже давно требуют решения, а общество ждет перемен. Эти перемены будут трудными. Но откладывать дальше их нельзя. Надо решаться. Я пригласил Громыко к соединению усилий в этот ответственный момент. Ответ был совершенно определенен: он сказал, что полностью разделяет мои оценки и согласен действовать вместе»[2770].
«Когда Черненко умер, мы с Ириной Михайловной были в Барвихе, – имея в виду свою жену, рассказывал позднее А. Караулову В. В. Гришин. – После звонка Боголюбова немедленно отправился в Кремль». «Там уже был Михаил Сергеевич. Он явился первым. Мы поздоровались, Горбачев говорит: «Надо, Виктор Васильевич, комиссию по похоронам организовывать. Может быть, Вы возьметесь за это дело?»[2771].
Если подобный эпизод действительно имел место, то это была явная провокация. Но Виктор Васильевич не хуже Михаила Сергеевича знал, кто из членов Политбюро мог поддержать его в тот вечер, поэтому на эту провокацию не поддался.
«Я, – рассказывал он А. Караулову, – очень удивился, говорю: «Михаил Сергеевич, всегда было так, что комиссию по похоронам умершего генсека возглавляет тот, кто замещал его во время болезни. Это секретарь ЦК, но уж никак не горкома. И не просто секретарь, а тот, кто был его ближайшим соратником. Этот человек – вы»[2772].
Примерно так же В. В. Гришин описывал этот эпизод и в своих мемуарах: «Когда К. У. Черненко умер (март 1985 г.), решался вопрос о комиссии по похоронам, М. С. Горбачев предложил мне быть председателем этой комиссии. Я возразил: «Председателем комиссии должен быть секретарь ЦК КПСС, замещающий Генерального секретаря во время его болезни – то есть М. С. Горбачев»[2773].
2764
2770
2772
Там же. Этот эпизод нашел отражение и в воспоминаниях сына В. В. Гришина – Александра Викторовича (
2773