«Воскресным вечером 10 марта 1985 г., – вспоминает Е. К. Лигачев, – я находился на загородной даче в Горках-десятых. Именно там и разыскал меня заведующий Общим отделом ЦК Боголюбов: «Скончался Константин Устинович. Членам и кандидатам в члены ПБ, секретарям ЦК сегодня же нужно собраться в Кремле. Приезжайте…»[2774].
«Примерно минут через 30, – читаем мы далее в воспоминаниях Егора Кузьмича, – я уже входил в зал заседаний Политбюро. Здесь собрались Б. Н. Пономарев, В. И. Долгих, И. В. Капитонов, П. Н. Демичев, министр обороны С. Л. Соколов[2775], другие кандидаты в члены ПБ и секретари ЦК»[2776].
Н. И. Рыжков пишет, что ему сообщили о смерти К. У. Черненко между 19.20 и 21.00. «Когда я заявился в «предбанник» перед залом заседания Политбюро, там уже толклись взволнованные секретари…»[2777].
«Вскоре, – пишет Е. К. Лигачев, – из Ореховой комнаты вышли члены Политбюро, заняли свои места, и тут сразу же воочию обнаружилась вся сложность и запутанность ситуации. Горбачев, который последние месяцы проводил заседания ПБ, хотя и сел за стол председательствующего, однако не по центру, а как-то сбоку»[2778].
Иначе запомнился этот эпизод Н. И. Рыжкову:
«Первым из «Ореховой комнаты» стремительно вышел Горбачев. Он и занял место председателя, он и начал заседание. На часах значилось, если это не безразлично историкам, 22.00»[2779].
Присутствовавшему на этом заседании Е. И. Чазову запомнились «озадаченные, поникшие лица большинства участников заседания и уверенный в себе М. Горбачев, восседавший во главе стола»[2780].
«Открыв заседание, – вспоминает М. С. Горбачев, – я сообщил о случившемся. Встали. Помолчали. Заслушали приглашенного на заседание Чазова. Он кратко изложил историю болезни и обстоятельства смерти Черненко» [2781].
«Я, – пишет М. С. Горбачев далее, – сказал, что надо готовить документы, собирать Пленум ЦК КПСС. На том и порешили. Лигачеву, Боголюбову, Соколову дали поручение обеспечить своевременное прибытие членов ЦК в Москву, с привлечением Министерства путей сообщения и воздушного флота… Назначили Пленум на 17 часов следующего дня»[2782].
Е. К. Лигачев уточняет, что предложение созвать Пленум уже на следующий день, хотя и было одобрено, но не без возражений. Кто попытался возражать, он не указывает[2783]. Вероятнее всего, это были В. В. Гришин и H. A. Тихонов. Видимо, эти возражения имел в виду В. А. Печенев, когда писал об «острой перебранке», имевшей место заседании Политбюро вечером 10 марта[2784].
«Довольно быстро составили комиссию по организации похорон Черненко, – пишет Н. И. Рыжков. – Оговорили место захоронения – в земле за Мавзолеем, дату и время – в среду, в 13.00, место прощания с покойным – Дом Союзов, естественно»[2785]. По свидетельству Михаила Сергеевича, в эту комиссию включили «всех членов Политбюро»[2786].
«И тут, – отмечает Е. К. Лигачев, – произошла заминка». Когда М. С. Горбачев предложил избрать председателя комиссии, «в зале Политбюро повисла тишина. Сейчас мне трудно припомнить, сколько времени длилась эта пауза, но мне она показалась бесконечной»[2787]. «Тяжелая долгая пауза, возникшая после слов Горбачева, подтверждала худшие опасения… Вопрос о генсеке отнюдь не предрешен… В результате обмен мнениями относительно председателя похоронной комиссии приобрел какой-то размытый характер и сам собою сошел на нет»[2788].
Кто участвовал в этом обмене мнений и какие предложения были сделаны, Е. К. Лигачев умалчивает.
«Когда встал вопрос о председателе, – пишет Михаил Сергеевич, – вышла небольшая заминка. Тут надо сказать, что председателем по организации похорон умершего генсека, как правило, назначался будущий генсек. И Гришин вдруг говорит: – А почему медлим с председателем? Все ясно, давайте Михаила Сергеевича»[2789]. О том, что на этом заседании Политбюро первым назвал фамилию М. С. Горбачева В. В. Гришин, пишет и помощник М. С. Горбачева А. С. Черняев[2790].
Отметив этот факт, Михаил Сергеевич далее пишет: «Я предложил не торопиться, назначить Пленум на 17 часов следующего дня, а Политбюро – на 14. У всех будет время – ночь и полдня – все обдумать и взвесить. Определимся на Политбюро и пойдем с этим на Пленум. Так и решили»[2791].
2775
С. Л. Соколов в это время еще не был кандидатом в члены Политбюро, поэтому назван Е. Д. Лигачевым ошибочно.