«10 марта 1985 г. – вспоминал маршал С. А. Ахромеев, – прибыл с работы около 23 часов… Примерно в полночь по закрытой связи мне позвонил председатель КГБ В. М. Чебриков. Оговорившись, что не сумел связаться с министром обороны С. Л. Соколовым, он сказал: «Скончался Константин Устинович… Только что закончилось заседание Политбюро ЦК КПСС. Необходимые решения о Генеральном секретаре нами приняты. На 11 марта назначен Пленум ЦК КПСС. Доложи министру обороны… положение в стране не такое, чтобы стать Генсеком представителю старшего поколения». И хотя В. М. Чебриков не сказал это, С. Ф. Ахромеев понял, что «им станет М. С. Горбачев»[2834].
Очень странно, что председатель КГБ СССР позвонил не министру обороны, а начальнику Генерального штаба. Тем более что C.Ф. Ахромеев сразу же «нашел» С. Л. Соколова «по телефону». Это наводит на мысль, что министр обороны не принадлежал к сторонникам М. С. Горбачева. Удивляет и заявление В. М. Чебрикова о принятых решениях по поводу нового генсека, хотя на самом деле этот вопрос, как мы видели, решить с ходу не удалось.
Из этого явствует, что в ночь с 10 на 11 марта руководитель КГБ предпринимал последние усилия, направленные на то, чтобы обеспечить переход власти к М. С. Горбачеву.
Поскольку Е. К. Лигачев называет среди лиц, участвовавших в подготовке к избранию М. С. Горбачева, В. И. Долгих, во время встречи с Владимиром Ивановичем 24 июня 2009 г. я специально обратился к нему с просьбой поделиться воспоминаниями о событиях 10–11 марта 1985 г.
В. И. Долгих сказал, что о смерти К. У. Черненко ему на дачу сообщил K. M. Боголюбов, что после этого он сразу же направился в Кремль, а после заседания Политбюро вернулся домой. И ни вечером 10-го, ни в ночь с 10-е на 11–е, ни утром 11-го ни с кем никаких разговоров о кандидатуре будущего генсека не вел[2835].
Однако это свидетельство вызывает сомнения.
Бывший помощник К. У. Черненко В. Печенов пишет, что «через пару часов после смерти Черненко» «круг престарелых членов нашего правящего ареопага» готов был «разыграть «гришинскую карту»[2836]. «Кстати говоря, – вспоминает Егор Кузьмич, – в то время нередко проскальзывал разговор о каком-то «завещании» Черненко – якобы в пользу Гришина… Как выяснилось позднее, никакого «завещания» не было»[2837]. Если верить А. Н. Яковлеву, несмотря на это, «ближайшее окружение усопшего Черненко уже готовило речи и политическую программу для другого человека – Виктора Гришина»[2838].
Из выступления М. С. Горбачева на XIX конференции явствует, что после смерти К. У. Черненко на случай провала кандидатуры Михаила Сергеевича им и его окружением была подготовлена альтернативная кандидатура, о которой не знал даже Н. И. Рыжков[2839].
По свидетельству В. А. Крючкова, незадолго до своей смерти A. A. Громыко сделал ему следующее признание: «В 1985 г. после смерти Черненко товарищи предлагали мне сосредоточиться на работе в партии и дать согласие занять пост Генерального секретаря ЦК КПСС. Я отказался, полагая, что чисто партийная должность не для меня»[2840].
Это значит, что противники М. С. Горбачева в ту ночь тоже не спали.
Кто именно предлагал A. A. Громыко возглавить руководство партии, он не указал. Однако нетрудно догадаться, что из пяти, находившихся, кроме него, в это время в Москве членов Политбюро, это могли быть H. A. Тихонов или В. В. Гришин. Если бы возникла альтернатива (A. A. Громыко или М. С. Горбачев), Д. А. Кунаев и Г. В. Романов несомненно поддержали бы А. А. Громыко.
Однако Андрей Андреевич не принял сделанное ему предложение. «Я отказался, полагая, что чисто партийная деятельность не для меня. Может быть, это было моей ошибкой»[2841]. Что повлияло на такой шаг старейшего и влиятельнейшего члена Политбюpo, мы не знаем. Вероятно, от такого шага его удержал В. М. Чебриков.
«Когда мы с Михаилом Сергеевичем и Виктором Михайловичем Чебриковым, – пишет Е. К. Лигачев, – наконец, спустились вниз, чтобы ехать домой, и вышли на высокое крыльцо здания правительства, над кремлевскими башнями уже слегка брезжил рассвет»[2842].
Как пишет Егор Кузьмич, хотя под утро 11 марта он, М. С. Горбачев и В. М. Чебриков «распрощались, разъехались по домам, договорились, что в 8 часов утра уже будем на рабочих местах»[2843].
2836