В эту «работу», писал С. С. Шаталин «были втянуты сотни людей». Руководили ими Б. З. Мильнер, В. Л. Покровский и он. 20 ноября 1979 г. A. C. Черняев записал: «Вчера вот прочел выступление Брежнева на ПБ (перед предстоящим пленумом ЦК о экономическом положении и планировании на 1980 г.). Поразился откровенности. Но и встревожился еще больше: ситуация-то аховая… В тексте речи уже для пленума (которую я сегодня прочел) – подано все это в ослабленном виде… но названы «поименно» виновники – министры»[776].
После этого в следующем 1980 г. Политбюро ЦК КПСС поручило Комиссии В. А. Кириллина подготовить второй доклад на эту же тему, разработкой которого руководил С. С. Шаталин. «Первый доклад, – вспоминал он, – был атомной бомбой, второй – водородной, даже госплановские снобы говорили – да»[777].
«Второй доклад был всего в трех совершенно секретных экземплярах – один у председателя Госплана СССР Н. К. Байбакова, второй – у президента АН СССР А. П. Александрова и третий – у В. А. Кудряцева». После подготовки второго доклада В. А. Кириллин уехал в Болгарию, а когда вернулся неожиданно для многих «написал просьбу об отставке с поста вице-премьера», чего до этого никогда не было[778]. По всей видимости, это было связано с тем, что предложения возглавляемой им комиссии были отвергнуты.
«В конце 1981 г., – пишет В. И. Болдин, который именно в этом году из редакции «Правды» перешел на должность помощника секретаря ЦК КПСС М. С. Горбачева, – у меня состоялся… разговор с Михаилом Сергеевичем… Горбачев откровенно высказался сам и предложил мне подумать, кого можно было бы привлечь для выработки новых концепций развития экономики. Тогда был составлен список экономистов и хозяйственников». Михаил Сергеевич предложил действовать осторожно. «Но встречи с учеными и специалистами начались и продолжались довольно долго. Горбачев напрямую или через меня приглашал экономистов Госплана, Министерства финансов, Комитета по труду и заработной плате, многих других специалистов. В общем скоро подобные встречи вошли в практику и собрания экономистов у Михаила Сергевича стали своеобразным ритуалом»[779].
По всей видимости, события в Польше стимулировали разработку Советом Министров СССР постановления № 125-37 о создании Межведомственного совета по анализу опыта стран – членов СЭВ в области планирования и управления народным хозяйством, принятого 29 января 1981 г.[780].
Примерно тогда же, пишет О. Р. Лацис, Л. И. Брежнев направил в Политбюро записку, в которой «предлагалось создание общего рынка стран СЭВ со свободным движением товаров, капитала и рабочей силы»[781].
Руководство разработкой проекта подобной перестройки было возложено на Н. В. Талызина[782], который с октября 1980 г. был заместителем председателя Совета Министров СССР и постоянным представителем СССР в Совете Экономической Взаимопомощи[783].
Работа велась в рамках СЭВ на протяжении трех лет, т. е. до 1983–1984 гг., и была завершена при К. У. Черненко. Проект был представлен В. И. Долгих, но реализации не получил[784], так как при его составлении Комиссия Н. В. Талызина столкнулась с проблемой: как создать «общий рынок» «со свободным движением товаров, капитала и рабочей силы» при сохранении монополии государства на средства производства и плановой системе хозяйства.
По свидетельству В. М. Фалина, тогда же, в конце 70-х – начале 80-х годов, он участвовал в неофициальных переговорах с Эгоном Баром, в ходе которых рассматривалась возможность создания единого технологического, экономического и правового пространства на территории двух Германий[785].
Некоторое представление о том, в каком направлении уже тогда работала реформаторская мысль, дают воспоминания бывшего замминистра внешней торговли В. Н. Сушкова о его беседе с Н. В. Талызиным[786].
«Однажды я был в гостях у Николая Владимировича… Он разоткровенничался… Речь шла об экономических реформах: о свободе предпринимательства, о частной собственности , законе о земле, правовом государстве, правах человека, справедливости»[787].
Может быть, подобные разговоры имели тогда только доверительный характер? Нет, по свидетельству Н. В. Сушкова, «о необходимости политических и экономических реформ» Н. В. Талызин говорил и с А. Н. Косыгиным. «И премьер прекрасно его понимал»[788]. Это, по всей видимости, не было случайностью. Имеются сведения, что Алексей Николаевич с тоской вспоминал о временах нэпа[789].
789