— Бедолага, — пробормотал Вирджил и принялся за лечение, от души надеясь, что псина с пастью древнего хтонического чудища не отхватит ему руку — никого, кроме Виктории, этот монстр не слушался. Однако Болван, несмотря на кличку, отлично понимал, когда ему хотят причинить вред, а когда нет, и послушно замер под руками Вирджила, а потом — неслыханное дело — лениво лизнул его горячие после заклинаний пальцы.
— Никак ты решил признать меня, шерстяной крокодил, — ошарашенно сказал Вирджил. — Зря это ты сейчас, ни раньше, ни позже…
— А почему бы и нет? — спросили за спиной. — Что должно ему помешать?
— Мадам, — Вирджил поднялся с колен, поспешно и неловко отряхивая штаны от приставшей травы и земли.
Виктория Уоррингтон стояла перед ним, баюкая перевязанную руку. От повязки тянуло сладковатым запахом гинка, который Джейна добавляла в лечебные мази. Здоровье Живущей стало целиком и полностью заботой Джейны — заклинания Вирджила здесь были бессильны уже давно, а все из-за несовместимости магии и технологии, пропади она пропадом. Впрочем, сейчас эта мысль приносила Вирджилу облегчение — гораздо проще уходить, когда ты не нужен.
— Так в чем же дело? — продолжала Виктория. — И почему бы вам с Болваном не стать сегодня добрыми друзьями? Признаться, я этого ждала — в последнее время ты стал повторяться, и слушать твое ворчание стало скучновато…
— Дело не в этом клубке с блохами…
— Так ты его уже называл! Я говорю, ты повторяешься.
— …просто мне необходимо покинуть вас, мадам.
Ну вот, возможность уйти незаметно он уничтожил своими руками. Язык мой — враг мой. И ведь ни разу дурацкая, привитая панариями честность не сослужила ему хорошей службы! Толку-то от нее… Выйти в святые ему все равно не грозило — хотел бы стать праведником, первым делом разучился бы убивать.
И тогда нужда в нем отпала бы окончательно.
Виктория подошла ближе. Она была на голову ниже Вирджила и смотрела на него снизу вверх, с легкостью заглядывая под глубокий капюшон.
— Покинуть? Сейчас? Но… зачем?
— Потому что я так больше не могу, — вырвалось у Вирджила, и он поспешно продолжил: — Есть дело, давнее… все началось до знакомства с вами… я больше не могу с этим грузом на совести… возможно, мы увидимся после… дело не в вас, мадам…
Он неловко громоздил слово на слово, пытался скрыть больное место в душе, которое невольно обнажил своим возгласом, а Виктория молчала. Молчание пугало, потому что у нее всегда находились слова. Эта женщина могла переубедить демона, и из-за ее дьявольского красноречия Вирджил и хотел уйти тайно. Ему казалось: скажи она «нет» — и он не сможет выбраться. Никогда.
Виктория молчала, даже когда он закинул за плечо свою тощую котомку, торопливо пообещал еще раз, что «быть может, когда-нибудь после…», и зашагал между осиновых тонких стволов прочь. Он даже не был уверен, что идет в сторону Каладона — просто спешил подальше от наспех разбитого лагеря, скорее, пока она не позвала и Вирджил не вернулся, словно дух, призванный заклинателем.
Не позвала. И не спросила, где сможет найти его. И не сказала, куда отправится сама.
Конечно, она не поверила, что дело не в ней.
Вирджил не мог подобрать слова и объяснить, что во всем виноват только он один.
========== Часть 2 ==========
Били его с понятием и, кажется, долго. Вирджил вскоре потерял ощущение времени. Внутри его тела, как горючая жирная смесь внутри бутылки, перетекала боль, приливая туда, куда впечатывался кулак Майло — или Пекки, что было решительно все равно. Вирджилу казалось, что в его теле не осталось ни одной целой кости, и он мечтал лишь о том, что новый удар лишит его сознания, но тот, кто обучал палачей-полуогров, знал свое дело. И, что самое паршивое, в этом долгом, старательном истязании по всем правилам не было никакого смысла — Вирджил при всем желании не смог бы сказать, где Виктория Уоррингтон.
Полурослик в маске начинал терять терпение. Во всяком случае, в его голосе зазвучали живые ноты.
— Ты крепче, чем кажешься, Бруммонд. Но подумай сам. Сейчас это просто кулаки. Потом будут плети. Раскаленное железо. Иглы под ногтями. Снятая кожа. Раздробленные суставы. А еще Майло может отодрать тебя, как шлюху. Как там у вас, людей, говорят… не доходит через голову, дойдет через задницу. Оно того стоит?
Перед глазами у Вирджила плавала красная муть, боль уже не перетекала, а заполняла все тело, распирая его изнутри и вспыхивая возле сломанных костей. На каждом вздохе внутри что-то противно лопалось. «Может, сдать им какое-нибудь временное убежище, — подумал он. — Вроде той каморки в Бойле… и пусть пугают подонков обысками. Вряд ли мадам туда вернется…»
***
Хуже всего было без чистой воды. С грязью и запахом гнили можно было смириться, набитый ветошью тюфяк годился вместо постели, от еды Виктории и вовсе проку не было, но воды остался всего один кувшин, и это уже тянуло на настоящее бедствие. Вирджил выпроводил Гара за дверь с напутствием не возвращаться, пока тот не найдет работающий водопровод и не притащит по меньшей мере два полных ведра. За Гара Вирджил не беспокоился — после того как не без их помощи скончался предводитель банды полуогров, внешность орка или полуорка в Бойле была лучшим пропуском. Джейна Стайлс ушла еще раньше. Сказала, что поищет у гербалиста компоненты для выводящей токсины микстуры. Вот за Джейну Вирджил волновался — выросшая в камбрийском захолустье девушка пока мало знала о коварных сюрпризах большого города. Надо было идти самому, думал Вирджил, расхаживая по комнате — три шага туда, три обратно, — и бессильно кусая губы. Уж как-нибудь не спутал бы вершки с корешками и мандрагору со страстоцветом. И принес бы все в целости. А приглядывать за Викторией и спаивать ей раствор угольных таблеток они с Джейной могли с одинаковым успехом. Вернее с неуспехом — стоило Виктории сделать пару глотков, как раствор немедленно выливался из нее обратно. Вирджил надеялся, что ее организм начнет принимать хотя бы воду, но пока надежды не оправдывались.
— Тадеус должен знать! — громко сказала Виктория Уоррингтон, приподнявшись на разъезжающихся локтях. — Срочно пошлите ему сообщение!
Вирджил закатил глаза и невольно фыркнул. Разговоры о Тадеусе его раздражали.
— Снова здорово. Все вчера сообщили! И Себастьяну, и этому, вашему… Вы сами и сообщили, мадам! Лягте обратно и попытайтесь отдохнуть.
— Не то, не то, — бормотала Виктория, елозя и скребя ногтями тюфяк. Сообщала она это, по всей видимости, пятну на стене, на которое уставилась немигающим взглядом.
— Тадеус… Нужно сказать… банда обезглавлена…
— Знает он, говорят вам. Да не вставайте вы, эльфийского бога в душу мать!..
Виктория Уоррингтон не отличалась крепким здоровьем. Скитания по горам и долам стали для нее, леди, не державшей в руках ничего тяжелее револьвера, тяжким испытанием. Казалось: чихни на нее — упадет. В их маленьком отряде она выбивалась из сил даже быстрее Джейны, не говоря уже о Вирджиле или Гаре. Синяки на ее нежной коже появлялись от самых легких ушибов, и в Туманных Холмах констебль, когда увидел ее расцвеченные всеми оттенками синего и багрового руки, так посмотрел на Вирджила, словно прикидывал, а не засадить ли его в каталажку за жестокое избиение женщины. Других проблем тоже хватало. Иногда Виктория и Вирджил могли есть рагу из одной миски где-нибудь в трактире, и Вирджил нахваливал и просил добавки, а Викторию сгибало пополам, и ему приходилось отгонять зевак и чересчур жалостливых бабок, пока она извергала содержимое желудка в придорожных кустах. И это было всего лишь рагу, в котором ничего страшнее хвостика подвернувшейся крысы отродясь не водилось. Какая уж тут сопротивляемость организма яду?
То, что Виктория Уоррингтон оказалась единственной выжившей на дирижабле «Зефир», могло быть только волей богов. Без их судьбоносного вмешательства она наверняка погибла бы, еще не достигнув земли. И сейчас божественная помощь ей снова не помешала бы. Совсем, совсем не помешала.
То ли Виктория решила послушаться своего лекаря, то ли просто выбилась из сил, но она покорно плюхнулась на спину. Вирджил поправил на ней одеяло.