– Да, здравствуйте, – тихо говорю я. – Я звоню, потому что нигде не могу найти свой телефон, и пока не разыщу – вполне вероятно, что его действительно похитили, – вы не могли бы заблокировать его? Я звоню не со своего номера.
Я называю им первые две буквы своего пароля – девичьей фамилии мамы, – после чего меня спрашивают, хочу ли я заблокировать все входящие и исходящие звонки по сим-карте или все исходящие звонки и сообщения, а также не хочу ли я заблокировать и сам телефон?
– А вы можете заблокировать все сразу, пока я не найду телефон? – Мне не хочется, чтобы тот тип смог видеть мои сообщения. Почему я не поставила туда более сложный пароль, чем четыре первые цифры моей даты рождения? – Со вчерашнего вечера не было никаких звонков или были? – спрашиваю я, замерев в ожидании жуткого ответа.
Однако, к моему удивлению, мне сообщают, что последний номер набирали вчера вечером в половине одиннадцатого. Это я звонила Марку, чтобы пожелать ему спокойной ночи, так что пароль, наверное, сослужил свою службу.
Я блокирую все и, как только заканчиваю вызов, поворачиваюсь к компьютеру, для которого, к счастью, пароль оказывается не нужен. Вбиваю в поисковой строке «Фейсбук», и страница загружается уже с профилем Алисы.
Нам с сестрой нужно начать серьезно относиться к безопасности.
Я вхожу в свой аккаунт, а потом набираю «Ричард Хендерсен» в окошке «Поиск людей, мест и фотографий». У Рича на заставке его фото с девчонками и Лу, сделанное во время их последней поездки в Испанию. Все они счастливо улыбаются. Я щелкаю по кнопке «Оставить сообщение». «Ты ничего не сказал, да?» И никаких поцелуйчиков. Я нахмуриваюсь и перечитываю написанное. Больше ничего добавлять не стану. Я не намереваюсь подставлять себя в письменной форме, и, если по какой-то невообразимой случайности Лу это и увидит, мы сможем отговориться.
Я чуть откидываюсь назад и пристально смотрю на экран. Пока больше ничего сделать не могу. Пора возвращаться в кровать. И все же я мешкаю и вместо этого набираю в поиске «Клодин Дюбуа».
Она сменила фотографию в профайле. На этой она в каких-то огромных и комичных розовых очках потягивает коктейль. Женщина, нанявшая кого-то, чтобы тот вломился ко мне в дом. Я понятия не имею, как можно выйти на профессионала подобного уровня. Нельзя же просто набрать слово «киллер». Клодин работает в мире, который, помимо всего прочего, включает яхты, частные самолеты, очень богатых партнеров и клиентов, и я уверена, что она вращается в кругах, где привыкли действовать, не оглядываясь на закон. Однажды Марк рассказал, как один из боссов Клодин пригласил их на денек поплавать на яхте на юге Франции. Все дремали и загорали после обеда, приготовленного персональным шеф-поваром, когда Марк встал и начал искать туалет – и своими глазами увидел, как босс спокойно скинул лэптоп за борт в морские глубины, пока яхта величественно рассекала волны.
– А как отреагировала Клодин? – спросила я.
– По-моему, она сказала: «Такое бывает».
Я скорчила гримасу:
– Только не с нормальными людьми. Интересно, какие в этом лэптопе скрывались секреты?
Марк посмотрел на меня и рассмеялся:
– Ладно тебе, Джейсон Борн. Скорее всего какие-нибудь хитрые налоговые схемы.
– Это ты так говоришь, – возразила я, – а вот я тут на днях читала интервью с одной девушкой из Италии. Ей позвонил какой-то гангстер и потребовал, чтобы она выплатила все долги своего бывшего мужа за наркотики, иначе он нанесет ей визит. А потом она позвонила другу семьи со связами – цитирую – «в бизнесе по исчезновению людей». Через полчаса позвонил первый тип, извинился и заверил, что больше никогда ее не побеспокоит… Босс Клодин мог хранить в том компьютере информацию, от которой зависит жизнь или смерть.
Марк усмехнулся:
– Девица все выдумывала. Любой, кто в действительности с этим связывался, вряд ли станет болтать в газетах.
– Я уже говорила: пропасть между суперэлитой и остальными становится глубже и шире.
– Не отрицаю твоей правоты. – Он потянулся и зевнул. – Люди, обладающие обширными финансовыми ресурсами, действительно подходят к жизни иначе, чем ты или я. Именно подобный подход заставляет клиентов думать, что, если они платят за мои услуги четыреста пятьдесят фунтов в час, это дает им право звонить мне в любое время дня и ночи, по выходным – когда захочется. Деньги обеспечивают свободу, молчание и анонимность.
– А тебе приходилось ради клиента сталкиваться с темными делишками?
Марк ущипнул себя за нос, но потом снова посерьезнел: