Кто скрывается за тьмой?
Предисловие
Иногда всё рушится не внезапно, а медленно.
Трещины идут по стенам, по сердцу, по памяти — но ты не замечаешь. Или не хочешь.
Ты продолжаешь жить, потому что так надо. Потому что тебе говорят: «Дыши, держись, будет легче».
Но легче не становится.
Когда Джессика вернулась в дом, всё казалось знакомым — запах дерева, тяжесть штор, шаги дедушки за дверью.
Только воздух был другим.
Слишком тихим. Слишком плотным.
Как будто кто-то смотрел из зеркала и ждал, когда она останется одна.
Она не знала, что её ждёт.
Что смерть — не финал, а открытая дверь.
Что прошлое не похоронено, а затаилось в тени.
Он появился не сразу.
Он не был врагом.
Но он был тем, кто мог разрушить её до основания — или стать тем, кто удержит на грани.
А ещё были сны.
Зверь, шепчущий по ночам. Голоса костей, что звенят в её кулаке.
Монеты, которых не было — и которые приводят в место, откуда не всегда возвращаются.
Это история о тех, кто терял себя.
О тех, кто борется за любовь в мире, где даже отражение может лгать.
Где звери — не всегда чудовища.
А близость — опаснее любой магии.
Глава 1
Предназначение
Орегон. Особняк на окраине леса.
Дом утопал в тумане. Серый рассвет стелился сквозь кроны хвойных деревьев, будто само небо не хотело просыпаться, замирая в безмолвии вместе с этими стенами. Огромный старинный особняк, затерянный в глубине леса, был словно отрезан от остального мира. Каменные стены, обитые плющом, скрипящие половицы, портреты предков в массивных рамах, старинные часы с гирями и глухие коридоры — всё дышало историей и... чем-то ещё. Присутствием. Слишком явным, чтобы игнорировать. Временами казалось, что в доме кто-то есть. Кто-то, кто не спешит показаться.
Она лежала в своей комнате на втором этаже, где даже воздух казался тяжелее. Высокие окна с витражами, старинная кровать с резным изголовьем, белые простыни и тишина, такая глубокая, что слышно было, как бьётся сердце.
— Джесс! — голос прорезал утро. — Как ты, родная?
— Я в порядке… а ты?
Голос дрогнул. Джессика сжала зубы, чтобы не сорваться. Чтобы не выдать ту боль, что поселилась в ней с той самой ночи, когда рухнул весь её мир.
— Сейчас речь не обо мне, а о тебе. Твои отказы от еды довели тебя до истощения. Мы еле вывели тебя из депрессии.
— Не волнуйся за меня, мне правда лучше. Не на много, но всё же лучше...
Она встретилась взглядом с дедом. Когда-то его глаза сверкали — как снег на солнце, как вода в лесной реке, но теперь… они были тусклыми. Уставшими. Обрамлёнными глубокими морщинами. И это зрелище вонзилось ей прямо в душу.
— Прости... — её голос стал почти шёпотом. — Что не смогла пережить это. Что сломалась...
Она вонзила ногти в ладони. Дед, сидящий на краю её кровати, отвёл глаза. Он сражался со слезами. А она — с чувством вины.
Слишком резко она попыталась подняться с постели — и тут же всё поплыло перед глазами. Дед вскочил.
— Джесси! Немедленно вернись в постель. Врач приказал соблюдать строгий режим. И никаких резких движений, ты поняла?!
Он говорил громко, почти с рыком. Но голос тут же смягчился:
— Вот увидишь… через несколько дней ты восстановишься. Организм молодой.
Она тихо всхлипнула:
— Я до сих пор не верю… Прости.
Слёзы прорвались, долго сдерживаемые. Они катились по щекам, неся с собой всю тяжесть боли, вопрос без ответа: почему?
Она отвернулась к окну. За стеклом дрожали тени елей в утреннем свете, и туман стлался, как саван.
Почему судьба забрала его?
Она хотела быть сильной — ради деда. Ради того, кто остался. Но не смогла. Он обнял её, сев рядом.
— Плачь, милая. Плачь. Это — не слабость. Это путь наружу. Боль не исчезнет, но станет терпимой. Я тоже не могу поверить, что моего сына больше нет. Но он оставил мне тебя. Самое дорогое.
Она вытерла слёзы, украдкой взглянула на его лицо — осунувшееся, с едва заметной дрожью в уголках губ. Старость подкралась быстро.
— Я… эгоистка. Закрылась в себе, зная, что и тебе тяжело. Прости...
Он чуть улыбнулся. Сухо, но с теплотой:
— Он не ушёл. Он всегда будет с нами. Вот здесь, — дед положил руку на её грудь. — В твоем сердце.
Некоторое время они сидели, молча. Потом старик хлопнул себя по колену.
— Вот я старый маразматик! Ты, наверное, голодна. Я попрошу Китти приготовить тебе завтрак.
Джессика не возражала. Но, поднимаясь с кровати, упрямо бросила:
— Я не собираюсь есть одна.