Селестин посмотрел прямо в его лицо. В голосе — ничего, кроме ледяного спокойствия:
— Я лишь позволяю ей узнать правду. Разве ты не хочешь, чтобы она знала, кто она такая?
И пошёл прочь, оставляя за собой слабый запах тления.
Глава 31
Медовый побег
— Я не оставлю тебя с ними, Джесс.
— Альфред, не нужно…
— Я сказал: мы уезжаем. Сегодня.
Так всё и началось.
Он просто взял её за руку и вывел за ворота. Ни с кем не прощаясь. Ни слова — только рука, крепкая, тёплая, нужная. Чемоданы в багажнике, плед на заднем сиденье и навигатор, который они так и не включили.
Они ехали без цели. Просто — прочь.
Через час асфальт закончился. Дорога нырнула в холмы, леса становились гуще, поля — светлее, а внутри неё наконец что-то ослабло. Как будто её отпустили. Как будто все шепчущие страхи остались там, за воротами Совета.
— Хочешь кофе? — спросил он, остановив машину у придорожного кафе с красным неоном.
— Хочу — всё, — ответила она и рассмеялась впервые за много дней.
---
Так началась их неделя.
Они катались по побережью, ели мороженое на ходу, ночевали в маленьких мотелях с деревянными стенами и жужжащими вентиляторами. Завтракали в кафе, где официантки называли её «милая», а Альфреду подмигивали с улыбкой.
Они танцевали босиком на улице под чьим-то магнитофоном, ели блины с кленовым сиропом, сидели на капоте машины и смотрели, как солнце садится за линию деревьев. Всё было по-настоящему. Без магии. Без ритуалов. Только они — живые, настоящие.
А по ночам…
По ночам её мир сгорал.
Он прикасался к ней будто знал каждую прожилку на коже, как будто именно она — его последняя молитва. Они не говорили много, просто дышали в темноте. И это дыхание, горячее, нетерпеливое, срывающееся, было красноречивее слов.
Он целовал её как жадный. Как тот, кто не может надышаться.
Она терялась в его руках. В его голосе, хриплом, когда он шептал: «ты — моя».
И даже в этих моментах — она не боялась.
Пума молчала.
---
Она слилась с ней. Больше не врывалась в сознание, не раздирала изнутри. Просто была. Где-то глубоко. Тихо.
«Я рядом. Я жива. Но теперь ты сама решаешь, когда звать меня.»
И Джессика чувствовала — она наконец стала цельной. Не двумя, не растерзанной между зверем и человеком.
А собой.
---
На седьмой день они остановились в городке у озера. Он снял для них маленький домик — с крыльцом, двумя стульями и старой плитой, на которой она пекла блины, пока он брился, стоя в полотенце и что-то напевая.
— Это похоже на…
— Дом, — закончила она и кивнула. — Настоящий.
Они сидели на полу, ели прямо из коробки, смеялись до слёз, вспоминали глупости из детства, а потом он потянулся к ней, и она не отпрянула.
Она уже не дрожала. Не сомневалась.
Она принадлежала ему. И он — ей. Без слов. Без условий.
---
Когда они вернулись в родной особняк, он будто встретил их с облегчением.
На пороге их ждала Китти с ромашковым чаем и пирогом.
Джессика обняла её так крепко, что та смутилась.
А Альфред, не выпуская её ладонь, просто сказал:
— Мы дома.
Глава 32
Империя на двоих
После их короткого побега возвращение в реальность казалось почти сказкой.
Альфреду пришлось вернуться к работе — дела не ждали. Его ждали встречи, отчёты, показ новой коллекции, объединение компаний, которые он готовил ещё при жизни отца Джессики.
Но теперь всё было по-другому.
Теперь с ним была она.
— Поехали со мной в город, — сказал он как-то утром, обнимая её на кухне. — Хочу, чтобы ты увидела, как всё устроено. Это всё… было мечтой твоего отца.
Джессика не колебалась.
---
Квартира Альфреда была на последнем этаже стеклянного небоскрёба. С панорамными окнами, стальными поверхностями и холодным минимализмом. Она была красива, но в ней не было жизни.
До Джессики.
Через три дня в вазах стояли живые цветы. На диване лежали пестрые подушки, на кухне — два фарфоровых бокала, в ванной — её склянки с лавандой, а на полке — её любимая книга.
Он молчал, просто наблюдал, как она двигается по его пространству.
И впервые понял, что значит «возвращаться домой».
---
Он начал брать её с собой.
На собрания. В шоурумы. В ателье.
Она сидела на мягких диванах, иногда в джинсах и свитшоте, с блокнотом на коленях, делала наброски, задавала вопросы, слушала. И все — от помощников до дизайнеров — очень быстро поняли:
Джессика — не просто "его девушка". Она — часть. Она — наследие. Она — сила.