---
Они вернулись в дом под утро.
На кухне пили кофе. Потом разошлись: Альфред ушёл в гараж, Дерек в кабинет, а Джессика осталась у окна, глядя на сад, в котором ветер гонял сухие листья.
День прошёл в напряжённой тишине.
Каждый в доме что-то ощущал, но никто не говорил.
Монета всё ещё едва вибрировала. Джессика чувствовала это так, как чувствуешь предгрозу кожей, а не ушами.
Вечером она легла рядом с Альфредом. Он обнял её, и она почти заснула, но внутри всё было слишком живым, словно что-то шевелилось за гранью сна.
---
Ночь.
Ливень хлынул внезапно, как будто его кто-то выпустил наружу.
Дождь бил по крыше, стеклу, земле. Ветер раскачивал деревья, словно предупреждая.
Джессика встала тихо.
Накинула лёгкую сорочку, забыла про халат.
Ноги сами повели её.
Она шла по саду, как лунатик, белая и призрачная. Дождь прилипал к коже, волосы намокли и хлестали по щекам. Воздух был мокрым и плотным, как дыхание зверя.
Она не сопротивлялась.
Склеп.
Дверь отворилась без скрипа.
Она спустилась вниз босиком. На камнях вода блестела, словно кровь в лунном свете.
И там — у основания плиты — она увидела что-то новое.
Между щелями в каменной кладке торчал уголок старого конверта, запечатанного сургучом.
Сухой.
Словно время не тронуло его.
Она разорвала печать.
"Я потерял её, но, может, ты, кто читаешь это — спасёшь свою."
"Не жди, что она вернётся — она уже часть Тех Земель."
"Я умолял её не идти, но бусы выбрали. Не ты выбираешь путь, а они."
Сердце Джессики застучало в висках.
Она не почувствовала, как выбежала обратно в сад.
---
Беседка.
Дощатый пол был скользким, крыша текла. Она стояла там, дрожа, мокрая, как лист, и сжимала записку в пальцах.
Сорочка прилипала к телу, монета на груди пульсировала.
И тогда — Альфред нашёл её.
— Джесс! Ты… Боже… Ты что делаешь? — Он подхватил её на руки. — Ты же вся холодная!
Она только шептала:
— Я нашла… Он написал… Он предупреждал.
Горячая вода обволакивала Джессику, возвращая ей цвет лица и тепло в конечностях. Она сидела в ванне, укрытая пеной до плеч, а Альфред стоял рядом, держа полотенце и следя, чтобы она не задрожала снова. Он молчал, но в его взгляде было напряжение, тревога, злость — не на неё, а на что-то невидимое, что похищает её ночами.
— Ты могла замёрзнуть насмерть, — наконец сказал он, обернув её в большое тёплое полотенце. — Что ты там искала?
— Ответ, — тихо выдохнула она. — Я нашла письмо. Оно было от него... от мужа той женщины. Сары-Агаты, послание от моего предка.
Альфред не задавал лишних вопросов. Он просто взял её на руки и понёс в спальню, а оттуда — вниз.
---
В гостиной было темно и прохладно. Альфред бросил несколько сухих поленьев в камин, взмахнул старой зажигалкой — огонь вспыхнул, зашипел.
Джессика сидела, укутавшись в одеяло,а он возился с чайником.
— Жасмин, — сказал он, заглянув в коробку. — Подойдёт?
Она кивнула.
Он налил им обоим чаю, но в её чашку осторожно добавил пару капель виски.
— Чтобы согреться окончательно.
Джессика вдыхала пар. Аромат был сладковатым, с ноткой дыма и алкоголя. Она впервые за день по-настоящему расслабилась.
Именно в этот момент в комнату вошла кошка.
Её шерсть была взъерошенной, усы — направлены вперёд.
За ней — котёнок. Всё тот же, с тёмным пятнышком на лбу и округлыми ушками.
Он подошёл ближе…
…и кошка зашипела, резко, агрессивно, угрожающе.
— Вот уже третий месяц… — пробормотала Джессика, глядя на малыша. — Почему она всё ещё не принимает его?
Альфред медленно поставил чашку на стол, значительно бледнея.
— Джесс… Посмотри на него внимательно. Он ведь…
— Он не вырос, — закончила она за него,— Совсем!!!
Они замерли. Огонь в камине треснул, пламя качнулось.
Котёнок сел у их ног.
Он был чист, сух, будто дождь его не касался вовсе.
— Так не бывает, — прошептала Джессика. — За столько времени…
Альфред встал и подошёл ближе. Котёнок поднял голову и медленно моргнул. Его зрачки были тонкими, как у змеи. И на миг… в его глазах мелькнуло что-то не-кошачье.
— Что ты такое?.. — прошептал Альфред.
Кошка снова зашипела, потом, не выдержав, выскочила из комнаты.
Котёнок остался.
Он лишь медленно повернул голову — сначала на Альфреда, потом на Джессику. И замер, будто слушая.
А бусы на её груди чуть качнулись, будто реагируя на чьё-то невидимое присутствие.