Кап.
Кап.
Кап.
И вдруг — четвёртая капля упала до того, как должна была. Быстрее.
У неё по спине побежали мурашки.
— Дед? — тихо позвала она.
Никакого ответа.
Джессика направилась в гостиную и замерла на пороге.
На полу, под большим окном, лежала старая чёрно-белая фотография. Как будто кто-то специально достал её из семейного альбома и положил именно туда, где она точно увидит. На снимке был её отец. Молодой, улыбающийся, с той самой озорной искоркой в глазах.
Но рядом с ним… стояла женщина, лицо которой было как будто… размыто. Не стёрто, не испорчено — размыто, словно она двигалась в момент съёмки, но слишком быстро. Либо… её не должно было быть на фотографии вовсе.
Девушка не дышала. Тревожный холод начал расползаться по груди.
"Ты только начала…"
В памяти всплыли слова — голос, что прозвучал в кафе. Это не была галлюцинация. Кто-то или что-то говорил с ней. Сначала незаметно. Шепотом. Сквозь её мысли.
И теперь — всё начало обретать форму.
---
Она поднялась наверх, в свою комнату. На лестнице под ногой скрипнула доска — резкий, хриплый звук. И снова — тишина.
Джессика зашла, закрыла дверь и повернула ключ. Не потому, что боялась… хотя нет, именно поэтому. Она боялась. Слишком много несказанного, слишком много теней в углах её сознания.
Одежду она бросила на стул и пошла в душ. Тёплая вода немного расслабила, но внутри всё равно нарастало ощущение тревоги — как будто в доме кто-то ещё есть, но не телом, а… присутствием. Лёгким, но ощутимым.
После душа, переодевшись в домашнюю одежду, она подошла к окну. С улицы доносился лай собак. А ещё — тихое шуршание. Листьев? Травы?
Нет. Это был шёпот.
Она прижалась лбом к холодному стеклу и вдруг увидела в отражении — позади себя — мужскую фигуру.
Резко развернулась — никого.
Сердце билось так громко, что она услышала его в ушах. Джессика отступила назад, запнулась о кресло и села, сжимая подушку.
"Ты чувствуешь. Это хорошо. Мы почти рядом…"
Она закрыла глаза. Захотелось закричать. Захотелось, чтобы Альфред был рядом. Чтобы кто-то взрослый, уверенный, сказал: «всё в порядке, ты в безопасности».
Но она знала — с того самого дня, как похоронили отца, ничто больше не будет в порядке.
---
Позже, когда она уже почти уснула, ей приснился дом. Не такой, как сейчас, а как будто в прошлом. Он был ярким, солнечным, наполненным голосами и музыкой. На лестнице стояла мать, лицо её было неясным, но из глаз текли чёрные слёзы.
А в подвале, за запертой дверью, кто-то дышал.
Джессика проснулась в холодном поту.
А за дверью её комнаты… кто-то скребся.
Глава 6
Джессика стояла перед зеркальным фасадом высотки, в которой располагался офис Альфреда. Здание возвышалось, как стеклянный бастион, холодное и бездушное. Его стены отражали серое небо и спешащих прохожих — весь мир, к которому она не принадлежала.
Она нервно сжала ремешки рюкзака и шагнула внутрь. Просторный холл встретил её запахом полированного дерева, кофейных капсул и чужой уверенности. Таблички с фамилиями мерцали под холодным светом ламп, будто отсекая «своих» от «прочих».
Когда лифт поднял её наверх, сердце билось в груди с такой силой, что она почти слышала его эхо в металлической кабине.
---
Приёмная встретила её звоном каблуков и мерным щелчком клавиатуры. За стойкой сидела молодая женщина с идеально уложенными волосами и ярко накрашенными губами. Она подняла взгляд — и Джессика ощутила, как будто её с ног до головы облили холодной водой.
— Уходите. Или я вызову охрану. — Голос секретарши был резким, как удар хлыста. — Журналисты совсем страх потеряли. Это частная территория.
Джессика растерялась. Под её кедами ковер казался зыбким. Она чувствовала на себе взгляды — из-за стеклянных стен офиса её разглядывали, шептались, кто-то усмехался.
"Господи… я выгляжу как девочка, сбежавшая из школы", — подумала она. И чем больше осознавала это, тем больше ей хотелось исчезнуть.
Секретарша поднялась, словно готовясь выставить её за дверь собственноручно.
— Вон отсюда, слышишь? — повторила она. — Пока ты не начала снимать!
Внутри Джессики что-то надломилось. Она сделала шаг вперёд — навстречу враждебному миру, который не хотел её принимать. Не пустят? Пусть выкинут. Но она не отступит.
— Слушай, ты смеешь орать на меня?! — сорвалось с её губ. Голос дрожал, но слова резали. — Это ты сейчас пойдёшь ВОН, милая!