— Однако, ничто не остановило вас от переизбрания Говарда Брюстера прошлой ночью, — заметил МакНили.
— Господи, никто же не верил, что Фэрли умрет — и кроме того, вы знаете, какова была альтернатива.
Снова вмешался Саттертвайт:
— И все же ваши объяснения не вполне меня удовлетворили. Спикер парламента — если бы таковой сейчас был — являлся бы следующим в порядке преемственности президентства. Впереди Холландера, даже впереди Брюстера. Тогда почему же вы не избрали нового спикера и не позволили ему стать президентом?
— Это первое, о чем мы подумали. Но закон не действует таким образом. Порядок преемственности применим только к лицам, которые находятся при исполнении должности — и позвольте мне процитировать — «до момента смерти, отставки, перемещения с должности, неспособности или неумения выполнять обязанности». Я полагаю, вы улавливаете суть. Вы не можете просто пойти и назначить нового спикера парламента, который в действительности постфактум становится президентом. Единственным спикером парламента, который имел полное право занять место Клиффорда Фэрли, являлся человек, который занимал эту должность до того времени, когда Фэрли был похищен. Им был Милтон Люк. И он мертв.
— На мой взгляд, это звучит бессмысленно, — сказал МакНили.
— Почему? — взглянул на него Крейли.
— Потому что мне не известно, ни одного закона, в котором бы говорилось, что вы не можете выбрать нового спикера независимо от момента смерти или отставки старого спикера. Вы не связаны необходимостью ждать начала следующей сессии конгресса, чтобы сделать это.
— Совершенно верно, мы можем выбрать нового спикера в любое время, когда захотим, но кого бы мы сейчас ни выбрали — это убудет человек, получивший эту должность постфактум. Вы понимаете? Фэрли уже мертв, а закон уточняет «до момента смерти» и так далее и тому подобное.
— Но Фэрли не является президентом. И никогда не был.
— Закон одинаково применим и к новоизбранному президенту. Раздел третий, двадцатая поправка к Конституции. А также Акт преемственности президентства, три U.S.C., тысяча девятьсот семьдесят первый. Не думайте, что мы плохо справляемся со своими обязанностями.
МакНили провалился в кресло, он махнул рукой Саттертвайту.
— Похоже, это была не лучшая попытка.
— Вам следует знать, что такая идея, кроме вас, приходила в голову многим людям, — заметил Крейли. — Ничего не поделаешь.
— И все-таки я пока не собираюсь сдаваться, — сказал Саттертвайт. — Насколько я понял, закон применим к лицам, которые находятся в должности в то время, когда появляется вакансия в президентстве. Но до завтрашнего полудня, когда истекает срок полномочий Брюстера, этой вакансии нет.
— В этой позиции есть одно уязвимое место, — устало ответил Крейли. — Законы сформулированы таким образом, что новоизбранный президент занимает своего рода полуофициальное положение. В случае его смерти новоизбранным президентом становится новоизбранный вице-президент. Когда он умирает, действующий спикер становится новоизбранным президентом во всех практических отношениях. Механизм срабатывает с момента смерти, а не со времени появления вакансии в Белом доме. Я не пытаюсь доказать, что этот порядок прост или блестяще продуман, но он работает именно таким образом. С минуты смерти Декстера Этриджа новоизбранным президентом Соединенных Штатов стал Милтон Люк. Таков закон.
— Я никак не возьму в толк, как в таком случае вы можете совместить два события. Если верно то, что вы сказали, тогда с момента смерти Люка новоизбранным президентом стал Уэнделл Холландер. Если это так, то Брюстер не имел права смещать Холландера — вы не можете придать закону обратную силу.
Прикрытые глаза Крейли медленно округлились.
— Возможно, вы нащупали нечто. Я не думаю, чтобы эта мысль приходила кому-нибудь из нас в голову.
— А что если в один прекрасный день из ближайших четырех лет она придет в голову Холландеру? Может возникнуть очень неприятное обвинение — в захвате поста президента.
— Чего вы добиваетесь?
Саттертвайт чувствовал на себе тяжелый взгляд конгрессмена. Блеск глаз Крейли был похож по яркости на сияние драгоценных камней. МакНили сполз в кресле почти до лежачего положения и наблюдал за ними с жадным возбуждением. Саттертвайт продолжал:
— Налицо путаница в законах. Никто не предвидел возможности такой ситуации, в которой мы сейчас оказались — это просто невозможно. Таким образом, какое бы решение ни было принято, кто-нибудь всегда сможет найти законные возражения против него.