Последующие два часа прошли в одиночном и тоскливом сиденье в «Красном уголке», где предавался унынию и самобичеванию. Потом вдруг встрепенулся — Если это нельзя было прекратить — это нужно возглавить.
От этой простой и гениальной мысли я пришёл в возбуждение и ринулся в город с безумным желанием — Найти и Возглавить…, а потом не Допустить…
Городишко вроде бы небольшой и на мои вопросы — Видели ли солдат и Где? Горожане охотно говорили — Да, видели… — и махали рукой куда-то в сторону или на соседнюю улицу, сочувственно добавляя — Что бойцы поддатые и тебе командир не стоило бы к ним соваться.
С каждым встреченным горожанином я мрачнел всё больше и больше от всё увеличивающегося сочувствия. И чем больше его было — тем пьянее были мои солдаты — Вот…, вот. Видели… Там… Только что бегущие или бредущие по этой или соседней улице… Но ни там…, и там и нигде их не было.
Не найдя самовольщиков, я вернулся на завод. Пришёл в «Красный уголок», прилёг и незаметно для себя крепко заснул, даже не услышав, как вернулись пьянущие в дымину бойцы…
… Проснулся с жутким чувством и таким же убийственным пониманием — ПРОСПАЛЛЛЛЛЛ… Мне Звиздец… Пока лежу с закрытыми глазами они меня бить не будут. Но как только их открою — тут мне сразу же два Звиздеца и прилетят. — Всё бы ничего и так с закрытыми глазами можно было бы пролежать до начала смены, а потом смотаться в город. Беда была в другом — я хотел конкретно ссать. Не просто ссать, а ссать насмерть. В жизни так не хотел — как сейчас.
Слышал вокруг себя невнятный гул проснувшихся и находившихся в сильнейшем будуне бойцов, бессильное шарканье сапог и тапочек по убитому ещё двадцать лет тому назад паркету. Оханье и аханье, громкое глыньканье и бульканье холодной воды. Слышал и понимал, что сейчас совершенно бесполезно даже пытаться пробиться к затуманенным мозгам подчинённых, поэтому — лежать, лежать и ещё раз лежать.
Чуть, чуть приоткрыл веки и тут же увидел склонившегося надо мной мрачного и угрюмого сержанта Кренделева. За те несколько часов, как его отлупил, лицо у него сильно опухло и перекосило, сияя почти всеми цветами радуги, не прибавляя от этого его роже милосердия и гуманизма. Рядом с ним, но по бокам сидело ещё два раненых алкоголем и будуном бойца, сторожа меня.
— Нет. Вставать не буду. Пусть лопнет мой мочевой пузырь… Пусть я позорно уссусь, но глаза не открою. Я сплю…, сплю очень крепко и глубоко…, — я смежил обратно ресницы и постарался изобразить глубоко спящего человека, причём спящего с чистой совестью. Спящего всю ночь, никуда не выходившего и никого не лупившего. Но проклятый мочевой пузырь не давал мне создать даже мираж этой идеалистической картинки.
— Блядь…, — тоскливо закрутились мысли в голове, — ещё пять минут и я дам такую струю… Надо вставать и брать инициативу на себя. Может бить не так сильно будут, а может и выкручусь…
С такой надеждой и больше не думая о вполне возможных печальных последствиях, я открыл глаза и резко сел на матраце. Кренделев и оба сидящих рядом бойца испуганно отшатнулись от меня, что вселило дикую уверенность — Я их сейчас переиграю.
— Чтооооо? — Заорал я наверно на весь завод и вскочил на ноги.
— Чтооооо? — Проорал второй раз и тут же зловещим, многообещающим шёпотом закончил, — сейчас я поссать схожу — тогда с вами всеми и разберусь… Всех поубиваю и всех оттрахаю. Я, блядь, с вами сейчас со всеми разберусь… И покажу, как Советскую власть любить…
Мигом вскочил на ноги и бурей вылетел из «Красного уголка». Давно так не бегал, но быстро, с шипеньем и стонами домчался до цехового туалета и еле успел достать член. Наверно я побил все рекорды и ссал минут пять, в наслаждение стеная и ощущая приятное облегчение. Даже успел вспомнить на эту тему старый бородатый анекдот.
Русский, американец и француз попали в плен к племени людоедов. Приводят к вождю и тот ласково говорит:
— Кто доставит мне наслаждение того помилую. Нет — сожрём. Первым шёл американец. Достали из запасов виски, всю ночь пили, зверски трахали женщин племени, а на утром вождь проснулся — Голова болит, во рту как будто насрали бегемоты, член опух… Короче сожрали американца. Второй был француз. Опять пили всю ночь коньяк, весело с французской лёгкостью трахали женщин соседнего племени, но результат был тот же — Голова и член бо-бо…