Достигнув просветления, он провел в этой местности семь недель: сидел под деревьями — несколько дней под одним, потом несколько дней под другим. Так шли недели, и всё это время он почти ничего не ел. В сутрах еда упоминается только один раз: судя по всему, двое странствующих торговцев предложили ему немного меда и рисовых лепешек, но можно предположить, что он вышел за пределы любых материальных потребностей.
Он не только обрел просветление. Само по себе оно стало событием невероятной важности, но только им дело не ограничивалось. Перед ним стояла еще одна задача, причем еще более сложная. Следующие семь недель он сосредоточился на том, чтобы усвоить опыт просветления, позволить ему изменить и преобразить каждую частицу своего существа. В конце концов, то, что с ним произошло, можно без преувеличения назвать самым важным событием, которое только может случиться с человеком. Превращение непросветленного существа в просветленное настолько ошеломляюще, что человек, ставший просветленным, в каком-то смысле вообще перестает быть обычным человеком. Просветленный, будда, переходит в совершенно иную, новую категорию бытия.
Будда первый в истории человечества пережил такую перемену. Неудивительно, что он был потрясен собственным достижением. Вероятно, он обнаружил, что перед ним встала дилемма, а то и две, — по крайней мере, некоторые свои учения он излагал в форме дилемм, которые занимали только что переживший пробуждение ум Будды. Одна из них известна достаточно хорошо и положена в основу следующей главы. Другая, которую мы рассмотрим сейчас, осталась почти совершенно не замеченной теми, кто комментировал жизнь Будды. Насколько я знаю, никто не высказывался по поводу замечательных и очевидных следствий, вытекающих из этого отрывка. Оба эпизода взяты из Самъютта-никаи — предметно упорядоченного свода сутр, но первый можно найти и в других текстах палийского канона. Менее известная, хотя, как мы убедимся, весьма удивительная дилемма, следует в тексте сразу за более известной, хотя и относится к более ранним событиям, происшедшим, судя по всему, через пять недель после просветления.
Вот вопрос, над которым размышлял в то время Будда: «Дурно жить, не выказывая никому почестей и повиновения, достойных вышестоящего. Есть ли какой-нибудь отшельник или брахман, под чьим началом я мог бы жить, выказывая почет и уважение?»[24] Это просто поразительно. Будда только что достиг высшего просветления, и вдруг мы видим, что он размышляет, кому бы выказать почет и уважение. Конечно, в наше время никто обычно не жаждет выказывать кому бы то ни было почет и уважение. Мы требуем уважения; мы требуем равенства; мы стремимся к тому, чтобы никого не ставили выше остальных. Возможно, некоторые стараются быть обходительными и вежливыми, но представление о том, что уважение идет, скорее, на благо человеку, который его оказывает, чем человеку, которому его оказывают, прямо противоречит нынешним социальным ценностям. Более того, может показаться, что такой подход Будды противоречит некоторым традиционным буддийским представлениям о нем самом и даже о просветлении.
Но вернемся к нашему эпизоду — может быть, он поможет нам прояснить этот вопрос. Будда продолжает размышлять, и его размышления касаются четырех тем: это упражнение в нравственности, упражнение в медитации, упражнение в постижении сути вещей, или в мудрости, и упражнение в размышлении на тему понимания освобождения. Он видит, что во всей вселенной — даже среди богов, включая самого Брахму Сахампати, властелина тысячи миров, и среди людей, как святых, так и мудрецов — нет никого, кто бы постиг это лучше него самого. Он видит: в том, что касается духовного прозрения и понимания, он выше всех существ во вселенной. Именно таким видит себя Будда, и, если мы не видим его таким, значит, мы вовсе его не видим.
Впервые осознав, кто он такой на самом деле, Будда видит, что нет никого, «под чьим началом он мог бы жить, выказывая почет и уважение». Разумеется, это совершенно ясно. Под чьим-то «началом» живут для того, чтобы учиться. А поскольку Будда в своем развитии превзошел всех других существ, то в духовном смысле ему учиться нечему. Но самое важное здесь то, что Будда не отступает: ему всё равно необходим объект для выражения преданности. Поэтому он размышляет дальше: «Эта Дхарма, в лоне которой я обрел высшее просветление, — что если я должен жить под ее началом, выказывая ей почет и уважение?» И в этот самый миг перед ним появляется Брахма Сахампати, который одобряет его решение и говорит, что все будды прошлого жили под началом Дхармы, выказывая ей почет и уважение, и все грядущие будды станут поступать так же.