Присутствующие смущенно заулыбались, раздались вежливые смешки. Поль помнил эту историю — накануне он смотрел фильм, где главный герой — багетчик, которому не платит никто, даже старушенция, притворяющаяся глухой и с широкой улыбкой благодарности дающая ему ровно половину того, что должна. Мадам Комб тоже видела этот фильм и почерпнула оттуда вдохновение. Все происходило именно так, как она только что рассказала, за исключением того, что Блен не бежал за ней по улице, но ограничился тем, что — как и герой фильма — дал ей уйти, пробормотав себе под нос: «Ну вы и хитрюга, мадам Комб». Он потерял четыреста франков, но зато целую минуту он ощущал себя героем фильма — цена не слишком высокая. Если бы Блена похоронили, то мадам Комб озаботилась бы сбором денег на венок. «От всех друзей по кварталу».
Одна история потянула за собой другую, довольно быстро Поль почувствовал, что не успевает услышать все.
— Я вот тоже помню, как однажды…
— А вот еще, послушайте…
Не в состоянии уловить их все, он потерял, наверное, три четверти — это было ужасно!
— Вот ведь хитрец…
— Что-то его мучило, это ж было очевидно…
«По одному, черт вас дери! Дайте мне воспользоваться такой возможностью, я имею на это полное право!»
— Ну а я лучше помню его мастерскую, чем его самого, — заявила продавщица из книжной лавки. — К багетчику не заходят так запросто, как, например, к мяснику. Но я иногда заходила туда просто так, поболтаться, выпить чаю, послушать эту странную тишину, нарушаемую лишь рашпилем, почувствовать запах лака. Летом там было прохладнее. Время там текло совсем по-другому, чем везде. И он сам двигался медленно, пока он работал, я сидела молча, и нас это не смущало. Это было словно безмятежные отступления, а когда я выходила оттуда, то сразу окуналась в сутолоку парижских улиц.
— Ему нравилось подбадривать тех, кто чего-то хочет. Ты всегда хотел съездить в Непал, так давай, вперед! Ты хочешь стать независимым, так что же тебе мешает? Ты хочешь сбросить десять килограммов, это зависит только от тебя! Он считал, что нужно только принять решение. И был прав. Стоило только позвонить ему, и ты готов действовать.
Полю хотелось бы всем им верить, но он пытался урезонить себя: эти люди хотят сказать только хорошее о без вести пропавшем, в этом, собственно, и цель встречи. В Блене не было ничего особенного, о любом другом говорили бы примерно то же самое. И тут один голос перекрыл всех:
— В нем странно сочетались чувствительность и некоторое отстранение от происходящего.
Человек был болтлив, и в его баритоне эхом отдавалась его харизма. Невысокий, крепко сбитый, пустой взгляд, лицо, состоящее из одних морщин, — этот неизвестный заинтересовал Поля с самого начала вечера.
— Он был требователен к себе, и это позволяло ему быть требовательным к другим.
Поль видел этого человека впервые в жизни.
— Слово «этика», настолько опошленное сегодня, что все уже и забыли, что оно значит, для него имело смысл. И слово «честь» тоже.
«Может, кто-нибудь наконец спросит его, что он здесь забыл, черт возьми?»
— Теперь, когда его нет с нами, я могу признаться, что однажды он сказал мне: «Знаешь, Рене, я испытываю тоску по Богу. Жизнь была бы гораздо проще, если бы я был религиозен, я бы задавал меньше вопросов».
«И долго он будет так разглагольствовать? Это самозванец! Он никогда в жизни не видел Блена!»
— Однажды, совершенно случайно, я видел, как он предавался размышлениям на Монмартрском кладбище, на могиле Стендаля.
«Сумасшедший! Караул! Убивают! Брижит, выставите его за дверь! Наверное, он каждый день так развлекается, это его хобби, профессия, извращение, что-то в этом роде. Он читает объявления о смерти в газетах и приходит исполнять свой номер! Он приходит не для того, чтобы выпить, а просто станцевать на костях!»
Вошла Надин, все обернулись и притихли, даже самозванец. Надин была одна, она прекрасно выглядела и была одета с некоторым подобием фантазии, чтобы показать, что уж она-то кто угодно, но не вдова. И снова Поль дорого бы дал, чтобы посмотреть, на кого похож новый спутник ее жизни или спутник ее новой жизни. Как и клиентам агентства «Благая весть», ему было интересно посмотреть на своего заместителя. Надин расцеловалась почти со всеми присутствующими, балансируя между серьезностью и улыбкой. В конце концов, это была ее роль. Он хотел испытания, и вот она здесь, во плоти. Ему придется посмотреть в лицо этой женщине, с которой он прожил пять лет, женщине, которая плакала в его объятиях, которая заботилась о нем, когда он болел. Брижит представила ей тех немногих, кого Надин не знала, среди них был и Поль.