— А, да, спасибо, — также неестественно, как и она, улыбнулась Ксюша и закрыла калитку.
Ну и пошла я к чёрту. Варвара пнула камень. Домой возвращаться не хотелось. Там, конечно, было ещё несколько комнат, но даже до них добиралось ползучие безразличие её муженька. Вот, она превратилась в такую женщину. Она всё стояла у забора, когда услышала, как дверь из дома Ксюши открылась. Забор был как раз по её росту, так что стоя прямо, она не могла разглядеть, что за ним происходило. Но достаточно было чуть приподняться на цыпочках, чтобы... Вот как сейчас, когда она это сделала, увидеть, как старший сын Ксюши, как там его звали она не помнила, подошёл к дому и приоткрыл окошко в подвал. Она тут же приземлилась обратно на пятки и пошла прочь. Почему-то ей показалось, что она увидела то, что видеть была не должна.
Она пошла не домой, а дальше, вглубь частного сектора. С другими соседями она особо не общалась, но как тут и было принято, кивала всем, кого встречала на своём пути. Но ничего сверх этого, даже о погоде парой слов с ними не переброситься. А уж тем более о том, что жить ей осталось всего ничего.
Она дошла до магазина. Купила там бутылочку газировки. Она их обычно не пила, не только потому что вроде вредно, а потому что не любила. А сейчас вот почему-то захотелось. Бродила туда-сюда, потягивая её и глазея на прохожих. Наверное, со стороны можно было подумать, что в бутылке у неё была совсем не газировка. Когда она осушила бутылку и устала ходить своей действительно неровной, как от опьянения, походкой, уже стемнело.
Валерия решила возвращаться той же дорогой, то есть мимо дома Ксюши. Может, они всё же ещё не легли. И она через окно сможет немного понаблюдать за их нормальной жизнью. Портфели, бантики... Школьницы вообще ещё носят бантики? Она понятия не имела, и в тот вечер так и не узнала. Свет в их доме не горел.
Зато стоя у забора, она услышала звук. Как будто вибрация. Или рычание. Рычание? Собак у них вроде не было. Валерия подошла ближе к забору, привстала на носочки и подтянулась ещё чуть выше, положив руки на забор. В этот момент рычание стало громче, и она сразу сжалась в комок, ожидая, как сейчас на неё бросится злая собака, прямиком с этого угрожающего знака, которые многие люди вешали на заборы, хотя у них не было вообще никаких собак. Но ничего не случилось. Она открыла глаза. Во дворе никого не было. Потом заметила, как хлопало то окошко в подвал, которое оставил открытым мальчик. Сначала Валерия подумала, что это из-за сквозняка.
А потом окно открылось полностью, как от удара. А следом вырвалось и существо. Не человек, это она поняла сразу. Чудовище, по размеру меньше взрослого человека. Она видела его плохо, зато слышала исходивший от него звук. И раньше, чем она успела осмыслить происходящее, существо оказалось у забора и вгрызлось ей в руку.
Она вскрикнула тихонько, как будто ударилась мизинцем об угол, отцепилась от забора и упала на спину.
Не будет у неё и нескольких месяцев. Всё закончится сейчас, спокойно подумала она и осталась лежать на земле. Но нет. Почему-то существо не попыталось перемахнуть через забор и броситься на неё. Она слышала, как оно несколько раз влетело в забор, видимо, пытаясь его выбить, а потом всё затихло.
Валерия перекатилась на бок. Может, ей привиделось? Нет, висящая лоскутами кожа и стекающая по руке кровь подтверждали реальность. Заглядывать за забор ещё раз она не собиралась. Она не готова. Не готова. Не так.
Валерия поплелась к своему дому. Она всё слабела. Ковыляла с трудом, как будто укусили её за ногу. Рука вдруг стала такой тяжёлой, весила больше, чем она вся целиком. Но почему? Ведь там теперь меньше крови и плоти, должна стать легче, должна...
После этой мысли была темнота. Наверное, она упала там, на дороге. А потом пришла другая мысль. Она почти ничего не видела. Вспышки света тут и там. И звуки. Они казались такими громкими, что различить их было невозможно. Но через них в её голове точно пробивалась мысль. Рви. Кусай. Рви. Оторви голову. Выпусти кишки. Рви. Кусай.
И она рвала и кусала, это она точно помнила.
Она проснулась с очень громким вдохом. Сначала не могла понять, где находилась. Глаза застилала пелена. Она протёрла лицо предплечьем и уставилась на него. Сначала решила, что пелена никуда не пропала, но потом поняла. Это была кровь, которую она теперь размазала по своей руке. Кровь. Конечно, её же укусили за руку... Она присмотрелась. Нет. Рука была абсолютно цела. Значит, другая. Тоже нет. В крови, да, но никаких следов укусов и других повреждений. На всякий случай осмотрела и ноги. То же самое. Одежда на ней превратилась в лохмотья, она вся была в крови. Но не в своей.