И никогда не попадёт в тот дом, куда месяцами ищет дорогу. Тамар с болью посмотрела вокруг, как будто никогда больше не пройдёт по этой улице и не увидит эти магазины, и этих людей, и эту повседневность. Канючащим голосом подумала про себя: "С днём рождения меня, и спасибо за удачный подарок".
– Собака обязательно? – недовольно прокудахтала старуха, обнаружив вдруг, что большая собака, плетущаяся за ними, принадлежит Тамар.
– Да, она идет со мной! – вскрикнула Тамар, в глубине сердца надеясь, что ей скажут, что с собаками нельзя, и у неё будет хороший повод освободиться.
– Это женщина, собака? Самка? – скривилась старуха. – И что будет, она забеременеет и родит, и у нас там будет радость и веселье?
– Она уже... Она уже пожилая, не может щениться, – прошептала Тамар, в душе жалея Динку, которая должна в её возрасте терпеть такое унижение.
– Так какая тебе разница, – уговаривала женщина, – оставь её здесь. Зачем она тебе нужна, кормить её, а она будет болеть и принесёт грязь...
– Собака идёт со мной! – отрезала Тамар, мгновение они со старухой смотрели друг на друга, и Тамар увидела то, что до сих пор пряталось под жалостливыми улыбками и материнскими складками жира – острый взгляд, серый, как сталь, знававший битвы – но старуха первая опустила глаза:
– Не надо так кричать. Что я такого сказала? Что за нахальство такое, кричать на нас, а мы ещё делаем тебе одолжение...
И Тамар знала, знала, знала, что это оно.
Несколько минут прошли в молчании. Возле "Кошек" за ними медленно поехала синяя машина, грязная и побитая со всех сторон. Тамар её сначала не заметила. Потом удивилась, почему "Субару" так привязалась к ним. И тут её горло перехватило от ужаса. Машина остановилась возле них. Старуха торопливо посмотрела направо и налево.
Водитель, молодой чернявый парень, чей лоб посередине был прочерчен глубокой морщиной, вышел из машины. Коротко бросил на Тамар горящий взгляд, полный презрения. Открыл старухе переднюю дверь, как будто был водителем, по меньшей мере, "Ролс-Ройса". Старуха подождала, пока её муж втиснется на заднее сиденье, потом впихнула внутрь Тамар.
– Прямо к Песаху, – приказала она, водитель отпустил ручной тормоз, и машина рванулась вперёд. Тамар оглянулась и посмотрела на улицу, которая сужалась за ней, будто закрываясь на молнию.
2. "Как безумная птица"
У крупного человека в чёрной сетчатой майке в углу рта была зубочистка, и он говорил по двум телефонам одновременно. В один из них, стоящий на столе, он кричал:
– Я сто ррраз тебе объяснял, всегда проверяй утром в мешке в машине сзади, взял ли он ножи! – А в другой, мобильный, говорил: – Откуда я тебе возьму сейчас зззтеклянный ящик, откуда? – Подняв голову, он увидел Тамар и, не отводя от неё взгляда, медленно передвинул зубочистку из левого угла рта в правый.
Тамар стояла смирно, крепко сжимая руками швы на штанинах комбинезона. Так много сомнительных, тёмных людей встретила она за последние недели и каждый раз, испугавшись, успокаивала себя мыслью, что они только введение к нему, и что стоит приберечь страх для решающего момента. Сейчас, стоя против него, она удивлялась, что он выглядит почти безобидно, этакий громадный медвежонок, толстый и потный. И все равно не могла справиться с дрожью в ногах.
На одном из пальцев его руки был толстый чёрный перстень, Тамар не могла отвести взгляда от мизинца с длинным, как у орла, ногтем и думала, не с этого ли телефона, что на столе, был сделан звонок, из-за которого она попала сюда, и не из этой ли комнаты слышались удары кулаков и ужасные вопли.
Старик со старухой, его отец и мать, устремились к нему и, пока он говорил, представили Тамар, улыбаясь ему по обе стороны от неё с намёком и обещанием, как будто она была дорогим подарком, который они для него купили. Даже сидя он был выше их обоих и заполнял собой всю комнату, вызывая у Тамар странное чувство, что она смешна в своей миниатюрности. На золотой цепи, висящей на его широкой груди, были имена "Меир" и "Яков" – очевидно, имена его детей – и что-то похожее на длинный звериный клык. В один телефон он сказал:
– Чтоб ты не смел спускать с него глаз, когда он бросает, он мне уже порезал кого-то позавчера в Акко. – А в другой телефон прорычал: – А в обычный деревянный ящик или какую-нибудь картонную коробку из супермаркета она не может залезать, эта ненормальная?