– Чего-то ты стал разговорчивым, по-моему, на тебя подействовало, – Дима.
– Да ничего на меня не подействовало, я как-будто стакан воды выпил, тот же эффект, – Костик.
– Ссать хочешь? – Дима.
– Вообще-то теперь захотел, как ты сказал, – Костик.
– А я давно хочу, – Дима.
Они отошли в сторону и пописали, потом вернулись на то же место. Там на земле стояла открытая и ещё целая банка пива.
– Ладно, давай вторую, – Дима взял банку, отпил, передал Костику.
Костик тоже отпил.
– По моему как-то мягче стало, – Костик.
– Да, эта банка получше, – Дима.
Ноги отдохнули, они снова сели.
– Прикинь, в двух одинаковых банках разное пиво, – Костик.
– Да вообще, пиздец, – Дима.
– Палево какое-то, не действует, – Костик.
– Я тоже не ощущаю ничего необычного, когда я обычно пью..., – Дима.
– Да хорош пиздить, ты сам уже признался, что пьёшь в первый раз, – перебил Костик.
– А, да, точно, а я и забыл, – Дима.
Они посидели, помолчали.
Сумерки, фонари, лёгкий шум проходящей недалеко дороги, недалеко проходят люди, разговаривают.
Дима вдруг стал шарить по карманам и наконец достал зажигалку Костика.
– Откуда у тебя? – удивился Костик.
– Без понятия, давай покурим, – Дима.
– Давай, – Костик.
Они закурили. Сначала затянулся Дима, потом передал Костику.
– Прикинь, и сигареты разные, курятся по-разному, эта гораздо лучше идёт, чем первая, – Костик.
– Да ведь, вот как так? – Дима.
– Да это всё мужик тот, это же всё от одного мужика, значит это он как-то сделал, чтобы всё одинаковое было разным, – сказал Костик торопливо, как-будто осенила гениальная мысль и надо ей быстро поделиться, чтобы не забыть.
– Точно, то-то он мне сразу не понравился, – Дима.
Они посидели, докурили, временами потягивали пиво, передавая друг другу.
– Да, хорошо-то как, даже жарко, – Костик снял шапку, положил её в карман. Дима скинул капюшон.
– Ты считаешь, этот мужик специально нам так дал, чтобы всё разное было, он за нами следил? – Дима.
– Да вряд ли, сам наверно не знал, – Костик.
– Что-то мало верится, пиво-то ведь до сих пор не торкнуло, а тебя? – Дима.
– Меня тоже, абсолютно ничего, – Костик.
Они ещё посидели.
– А ведь мы с тобой нах обдолбанные, – Костик.
– А точно, мы обдолбались с тобой, прикинь, вот класс, – Дима.
– А пиво всё не действует, – Костик.
Они ещё посидели.
– Середина круга не обязательно находится в центре, – Костик.
– Ты о чём? – Дима.
– Сам не знаю, – Костик.
– Чтобы попасть в мишень, необязательно стрелять, – Дима.
– Что это? – Костик.
– Сам не знаю, в голову что-то лезет, – Дима.
– Не, а здорово, что нас пиво не берёт, поговорить можно, – Костик.
– Да, вот ты чего хочешь? – Дима.
– Хочу вырасти и скорей попробовать наркотики, – Костик.
– Нет, когда вырастим мы только и будем употреблять алкоголь и наркотики, – Дима.
– И секс, секс, наркотики и бухло, только ради этого и стоит жить дальше, это и есть настоящее будущее, – Костик.
– Где мой товар, тупица, гони либо товар либо бабло, – Дима.
– Закрой рот, нет ни товара ни бабла, всё забрали мусора, – Костик.
– Да ты гонишь, да, вот это круто, поселиться на Ибице и не уходить никогда с танцпола, – Дима.
Они ещё посидели, пили пиво понемногу, чтобы растянуть.
– Я вот думаю, что у меня теперь секс будет ассоциироваться с Викой, вот что плохо, – Костик.
– У нас же не было с ней секса, – Дима.
– Не было, но ассоциироваться будет, – Костик.
– Вот дерьмо, – Дима.
– Вся жизнь дерьмо, – Костик.
– Воистину дерьмо, – Дима.
– А ты о чём сейчас думаешь? – Костик.
– Я ни о чём не думаю, меня что-то мутит, – Дима.
– Дыши глубоко ртом, – Костик.
– Не помогает, подержи куртку, – Дима.
Дима снял куртку, отдал Костику, Костик взял куртку, Дима отошёл, Костик пошёл за ним, стоял рядом, держал куртку и держал за плечо Диму, пока того рвало.
Они вернулись обратно, сели на корточки, прислонились к забору.
– Как-то сразу легче стало, а то ни о чём, кроме этого, не думалось, дай-ка я допью, – Дима.
Костик передал ему банку с остатками пива, Дима допил.
– Вот так совсем хорошо, – Дима.
– Жаль, что нет больше ни пива, ни сигарет, – Костик.
– Да, жаль, было заебись, – Дима.
Они ещё посидели, помолчали. Ветер разогнал облака и ушёл, на небе стали видны звёзды. Они сидели, молча смотрели на звёздное небо. Звёзды это слёзы неба. Может быть они об этом думали.
– Самый лучший человек, тот, с кем можно молчать, молчать и быть в одиночестве, одиночество лучше всего, – Костик.
– Это, конечно, хорошо, вот только сейчас одиночество превратилось в товар, предмет купли-продажи, – Дима.
– И лучше те, кто не имеет к этому отношения, – Костик.
Они ещё посидели, помолчали.
– Есть вещи, которые за нас никто не сделает, – Дима.
– Отвечаешь? – Костик.
– Понимаешь, это не важно, совсем не важно, а что важно, неизвестно и невозможно никак узнать, вот в чём дело. Мы все умрём и через пятьдесят лет никто не будет знать про нас, я даже не знаю сейчас, хорошо это или плохо, но наверно, хорошо, я хочу, чтобы никто меня не знал через пятьдесят лет, а лучше ещё раньше. Чтобы никто вообще не помнил, что я жил, что я вообще существовал. Но меня же не будет, мне будет всё равно. Но хочу я этого сейчас и никто не запретит мне сейчас это хотеть, – Дима.
Они ещё посидели, помолчали.
– Неужели через десять лет мы забудем об этом и будем как все, – Костик.
– Все забывают, во всяком случае все, кого я знаю, забыли, – Дима.
– Что-то же в жизни запоминается, – Костик.
– Да, именно это мы с тобой и будем помнить, не знаю, по-моему, только это и надо помнить, только ради этого и стоит жить, – Дима.
– Важно, что происходит с нами здесь и сейчас, а что будет завтра, уже не важно, потому что лучше, чем сейчас, нам уже никогда не будет, и чтобы остаться самими собой нам надо запомнить этот момент на всю жизнь, потому что если мы забудем, мы предадим себя, эту ночь, это небо, всё, ради чего и стоило бы может быть прожить этот день и жить дальше, – Костик.
– Если мы забудем, то мы уже будем не мы. А хорошо иметь дело с вещами, которые не изменяются, вот это небо, например, – Дима.
Они ещё посидели, помолчали. Костик достал смартфон, включил «Moby – Why Does My Heart Feel So Bad». Потом ещё несколько раз. Потом ещё много.
– Представляешь, сколько людей ездят нам по ушам, учат как нам надо жить, и где они все будут, когда нам действительно будет хуёво, – Костик, когда музыка закончилась.
– Они будут очень далеко, а если узнают, скажут, что мы сами этого добивались, а они ведь предупреждали, – Дима.
– Они даже не попытаются, им всё равно, – Костик.
– Нет, они охуительны, я ебу, – Дима.
Они ещё посидели.
– Ладно, пойдём, пора, да и что-то холодно, несмотря на то, как автор расписал сейчашную погоду, – Дима
– Да, пора, – Костик.
to be continued