- М-да, - сказал я. – Не исключено. Совершенно не исключено. Зарядили какого-нибудь незадачливого уркагана, он и перестарался, левого мужика грохнул. А главное, задание не выполнил. Сейчас валяется где-нибудь в леске с дыркой от пули из чьего-нибудь табельного пистолета.
Широкое лицо Пробкина расплылось в улыбке.
- Мысли мои читаешь. Скорее всего, так всё и было. Так что дело пустят на самотёк. Поболтают, поболтают и успокоятся.
Я откинулся на стуле и улыбнулся. То, что я хотел услышать.
- Ещё бутылку?
Глава 13.
Люди вроде меня – чёрный пот на тлеющем теле жизни. А я – одинокая слеза скорби на лице бытия. Вот и познакомились.
Продолжим.
Ещё через пару недель шум вокруг происшествия в гостинице постепенно затих, и дождь сменился пока редким и мелким ноябрьским снежком. Маньяк сидел тише космоса и ниже плинтуса. Все обсуждали бандитов и киллеров, которые последние месяцы устроили настоящую войну в нашей глухомани, а про Осень как-то все подзабыли.
Я воспользовался временем, чтобы съездить в Москву в издательство, обсудить текущие вопросы, дать несколько интервью. Даже в телеке один раз засветился. Может, видели ток-шоу про самарского душителя? Меня позвали в качестве эксперта по маньякам. Если не видели, тоже не беда. Можете покопаться в торрентах. Наберите в поиске «Сергей Бец» и там вместе с файлами всех моих книжек есть и эта передача.
Я сидел под тяжёлым светом софитов и рассуждал о душегубе.
- Совершенно очевидно, что убийца, хоть и называется самарским, в городе чужак. Однако имеет возможность часто приезжать. Живёт где-то под Самарой, причём с юга. В маленьком городке или посёлке. Он молод, лет двадцать-двадцать пять. У него нет высшего образования и, скорее всего занимается неквалифицированным трудом. Уверен, он уже имел проблемы с законом, причём на сексуальной почве. Приставания к женщинам, попытки изнасилования, подглядывания и всё в том же духе. Думаю, его скоро поймают.
- Вы настоящий эксперт про маньяков, - сказал ведущий. - Как вы умудряетесь так тонко понимать душу серийного убийцы?
Я широко улыбнулся.
- Ну, рыбак рыбака...
Люди в студии рассмеялись, даже ведущий улыбнулся.
После передачи меня остановил какой-то мужик лет сорока. Под метр девяносто, широкоплечий, мощный, заметное, но не пивное брюшко. Такими бывают бывшие штангисты. Мягкие, прямые, русые волосы, пушистые усы. Очкарик. Серый дорогой костюм.
- Позвольте поблагодарить Вас за интересный рассказ, - сказал он глуховатым баритоном.
Мы находились в коридоре телецентра, вокруг сновали люди, а он смотрел на меня добрыми понимающим серыми глазами. Мне вдруг стало не по себе. Он стоял абсолютно прямо, держал в своей широкой ладони мою ладонь, протянутую для рукопожатия, и смотрел мне прямо в глаза, не опуская голову. И мягко улыбался. Я хотел спросить кто он такой, но почему-то не решился. Ноги на мгновение ослабли.
Мне не нравится его взгляд. В нём нет страсти жить. Она есть в каждом взгляде, кроме моего, может быть. Но в его глазах только острая цепкая воля.
И злого духа я в нём тоже не чувствовал. Мне казалось, я обязательно узнаю, если встречу другого ночного хищника. Но здесь было что-то другое. Словно он уже давно понял, что жизнь катится своим путём по рельсам, которые проложили не мы и ничего в ней невозможно изменить. И себя невозможно изменить, можно либо жить в полную силу, либо загнивать заживо. А люди друг для друга – просто стихийное бедствие, от лёгкой ряби до урагана. И жизнь будет идти своим чередом, а ты своим и какое-то время вы будете шагать вместе, а потом разойдётесь в разные стороны. И больше твоё имя не прозвучит под сводами этой вселенной. И что самой вселенной на это глубоко наплевать. А ему самому давно наплевать и на вселенную и на все связанные с жизнью, смертью и мирозданием затёртые банальности.
Мы молча смотрели друг другу в глаза, но вот он отпустил мою руку и спросил.
- Можно поинтересоваться, как Вы узнали, что он приезжий?
Мне не надо было пояснять кто этот Он.
- Легко. Все убийства совершены в южной части города. Он не осмеливается углубляться в центр, предпочитает окраину, но даже её плохо знает, трупы бросает где попало, хоть и пытается неловко прятать. Низкая организация мышления. В его убийствах нет осознания. Он – простое, помешанное на сексе животное. Причём дерзкий, пару женщин убил прямо рядом с их жильём, чуть ли не на виду у мужей и детей. Молодость играет. Те, кто постарше так не рискуют. Все женщины средних лет, старше него. Причём, он их душит не ради удовольствия, а чтобы заткнуть рот. Грубо и жёстко. Так же это означает, что он их боится. Он не хочет с ними разговаривать. Какие-то проблемы с матерью и ранним, но подавленным половым созреванием. Слишком импульсивен. Думаю, с подросткового возраста приставал к женщинам, причём старше его, пытался раздеть, хватал руками. Были жалобы в полицию. Его легко вычислят, если найдут повторяющиеся случаи хулиганских нападений и попыток изнасилования в маленьких городках под Самарой. Работает, скорее всего, охранником или сторожем, сутки через двое. Достаточно посмотреть на график смертей.
- Понятно, - он задумчиво кивнул и мягко улыбнулся. – Вы чрезвычайно интересный собеседник. Рад был познакомиться.
Он развернулся и пошёл прочь. И это всё!
- Каков ваш жизненный принцип?
Штангист обернулся и насмешливо приподнял брови.
- Это всё, что вы хотели спросить?
- Да.
Он снова приблизился ко мне. Внимательно посмотрел мне в глаза.
- Вы самый странный человек из всех, кого я встречал.
- Где-то я это уже слышал. Так что?
Он задумчиво помолчал.
- Мой жизненный принцип можно сформулировать так. «В жизни нет ничего, из-за чего стоило бы волноваться». Но обычно люди не могут осознать, что я подразумеваю.
- Я понимаю, - сказал я. – Понимаю.
Он кивнул.
- Уверен, что да. Прощайте. Или до свидания, как повезёт.
- До свидания, - сказал я и улыбнулся. Я продолжал улыбаться, глядя ему в спину.
Кто ты?
Не буду обещать, что до скорого, но ведь земля круглая.
Я приехал в Бобров-Камышин, когда уже наступили холода. Такая осень мне не нравится. Мёрзлая и одинокая. В ней нет тепла разложении, сладкого меланхоличного увядания, грустных монотонных дождей, всё то, что я так люблю впитывать в сентябре-октябре. Тротуарная плитка твёрдая и звонкая под ногами.
Не без труда нашёл старый домик, где живёт странная девочка и её бабка. При свете серого дня трудно узнать строение, которое ты видел только в потёмках. Машину я оставил в квартале от этого района. Я помню поворот с главной улицы. Чуть вбок и начинаются одноэтажные здания похожие своей дряхлостью и бедностью. Периодически глаз режет новый двухэтажный дом или наоборот, совсем разваливающаяся халупа.
Это был обычный маленький старый домик, который пытались обновить, но не успели. Я узнал его по покосившемуся забору. За ним заросшие пожухлой травой грядки. Странно смотрелась прохудившаяся крыша со спутниковой антенной. Новые крепкие двери и пластиковые окна среди обшарпанных стен. Как ни странно звонок присутствовал. Я нажал на кнопку. Вряд ли на улицу бегает бабуля. Я оказался прав.