Во двор вышла та самая девчонка в старой курточке. Она зябко повела плечами и пошла к воротам.
На мне была тёплая кепка, надвинутая на глаза и с опущенными ушами. Воротник поднят. Но она всё равно узнала. Радостно посмотрела на меня. Положила ладошки на деревяшки забора с облупленной зелёной краской и улыбнулась.
- Здравствуйте.
- Здравствуй, - дружелюбно сказал я. – Хочешь покататься?
Разумеется, любая нормальная девочка, услышь она такое предложение от незнакомого мужчины, тут же убежала бы с громкими воплями. Но эта не была нормальной девочкой. Она открыла калитку, аккуратно закрыла за собой и повернулась ко мне.
- Хочу.
Ей даже не пришло в голову бабушку предупредить. Впрочем, если старушке всё равно, что её двенадцатилетняя внучка гуляет одна по вечерам невесть где, то действительно, чего её зря беспокоить. Она и не заметит, если внучка вдруг исчезнет.
Девочка протянула руку. Я взял её маленькую ладошку и повёл за собой. Мы неторопливо дошли до машины. Редкие прохожие не обращали на нас ни малейшего внимания. Она спокойно уселась на переднее сидение и аккуратно пристегнулась ремнём.
Мы неторопливо поехали по тихим улицам на окраину города, где стоит одинокая заброшенная дача. Я уже давно присмотрел её на чёрный день. Вот и пригодилась. Я не смотрел в зеркало заднего вида. Зачем? Наверняка наглый преследователь сейчас следит за мной. Не нужно его зря пугать. Пусть следит. Пусть всё видит. Если уж он за Теплову вписался, то маленькую девочку тем более должен пожалеть.
- У вас старая машина, - сказала девочка.
- Я в курсе, - сухо сказал я.
- Но она хорошая, - поспешила она добавить.
- Вполне ничего, - сказал я. – Мне хватает. Бегает хорошо, и то ладно.
- А почему вы новую не купите? У вас денег нет?
Я пожал плечами.
- Деньги можно заработать при желании. Просто я водитель никудышний. Новую всё время боялся бы разбить. А эту не жалко.
- А, по-моему, вы очень хорошо водите, - она преданно смотрела на меня.
- Спасибо, детка.
Я даже улыбнулся. Вот в такие моменты жалеешь, что у тебя нет детей. С другой стороны, хорошо, что нет. Неизвестно на какие мысли меня могли бы навести собственные дети.
- А я тоже умею машину водить, - сказала она. – Меня папа научил. Давно. Мне тогда только десять лет было. Он мне даже правила дорожного движения объяснял. Мы часто катались за городом.
Вот задавака! Она ещё и хвастается.
- Ты хорошо учишься? – спросил я.
Она виновато вздохнула.
- Не очень.
- Чего так?
Она неопределённо пожала плечами.
- Не хочется.
- Это ты зря, - сказал я. – Учиться нужно, чтобы профессию получить, когда вырастешь. Иначе, как денежки будешь зарабатывать.
- Я знаю. Но всё равно не хочется. Скучно.
Мы петляли в переулках совсем дряхлых окраинных домишек, остовов каких-то разрушенных зданий и заброшенных пустырей. Здесь даже осень выглядела какой-то потасканной, будто свежую осень не завезли, и прошлогодняя вынужденно зимовала и теперь пошла на второй срок.
- А что тебе интересно?
- Не знаю. Раньше география нравилась, история и английский. А сейчас скучно.
- Ясно. А книжки любишь читать?
Она неопределённо пожала плечами.
- Нет, не очень. Там не взаправду всё.
- Действительно не взаправду, - сказал я. – Но хочешь, я тебе открою один секрет?
Она просияла. Кокетливо поправила грязные светлые волосы, рассыпанные по плечам.
- Хочу. Правда, хочу.
- Хорошо, - сказал я. – Тогда слушай. Вот это всё что есть вокруг – это тоже всё не взаправду.
Она удивлённо посмотрела на меня.
- Как в книге?
- Точно, - сказал я. – Как в книге.
- А может как в мультике? – уточнила она.
Я подумал над её вопросом.
- Нет, всё-таки как в книге. Вот это всё не настоящее. И разбитая дорога, и эти развалины, всего этого нет.
- И нас нет?
- Конечно нет. Мы – всего лишь вымышленные персонажи в книге, которую я пишу. Я ведь писатель, ты не знала?
- Нет, не знала. Но как здорово! – она рассмеялась. – А можно у меня будет как в кино?
- Почему бы нет, - разрешил я. – Пусть у тебя будет как в кино.
Она прижала ладошки к радостно-взволнованному лицу.
- Как здорово! В кино хорошо.
На выезде из города малолюдное пустынное шоссе. Вокруг только голые промёрзшие поля. Редкие машины неслись по своим делам и непохоже, чтобы нас кто-то преследовал. Но я не волновался. Я сюда приезжал три раза за последние два дня. Так что у кайфолома не должно возникнуть проблем с поисками моего укрытия. Скоро появится одинокая дача.
Девочка смотрела то в окно, потом на меня, потом снова в окно. И вдруг робко спросила.
- Вы хотите взять меня к себе?
- Нет, милая, ты мне нужна как приманка для одного плохого человека.
Она приподняла брови. Помолчала.
- Вы хотите его поймать?
- Да, милая, очень хочу. И обязательно поймаю с твоей помощью.
Она сцепила ладошки на коленках.
- Вы сделаете ему больно?
- Это он хочет сделать мне больно. А я всего лишь защищаюсь. Ведь каждый человек имеет право защищаться, так ведь?
- Так, - уверенно кивнула она и тут же с интересом спросила.
- Вы его убьёте?
Я улыбнулся.
- Понарошку, милая, только понарошку.
- А потом?
- Потом я тебя тоже убью.
Она подняла руки к горлу и повернулась ко мне.
- А может не надо меня убивать!
Я пожал плечами.
- Самому не хочется, но надо. Я свидетелей не оставляю.
Она вздохнула.
- А, ну ладно, - отвернулась к окну, смотрела на мелькающий пейзаж.
Жаль такое добро пропадает даром. Может её изнасиловать сначала? Первый опыт вышел вполне удачным. Почему бы не повторить! Я положил руку на её бедро, сунул ладонь под юбку, сжал горячее тело. Она вздохнула, но даже не повернулась. Я погладил, потискал её ногу сквозь тонкие колготки. Странное ощущение. Словно трогаешь горячего, только что приготовленного молочного поросёнка. Терпеть не могу молочных поросят. Хрен их знает этих педофилов, куда её можно трахать, спрашивается. М-да, ситуация на любителя. Я убрал руку. С другой стороны, если бы не эта слабость, Теплова была бы уже давно мертва. Менять повадки себе дороже. Ладно, там видно будет.
Блондинка вдруг обернулась ко мне, и я увидел в зеркале её надменный взгляд.
Я искренне рассмеялся. Эта девчонка, словно огонь, присыпанный землёй. Но её лицо больше ничего не выражало. Она опустила руки на коленки и прямо смотрела перед собой. Всё время, пока мы ехали на дачу.
Она покорно вылезла из машины и зашла со мной в здание. Поёжилась.
Я положил ей руку на плечо.
- Не бойся. Тебе недолго будет холодно.
Мы поднялись на чердак. Я подвёл её к столбу и аккуратно связал ей руки за деревянным брусом. Полюбовался на дело рук своих. Всё же красивая девчонка, если её отмыть и одеть как следует. Да на такую приманку любой клюнет!
Она подняла голову, и её зелёные как у кошки глаза засветили мне прямо в (щас только в словарь синонимов посмотрю, чтобы два раза одно слово не повторять). «Очи, вежды, зеницы». Блин, чушь всякая. Короче, прямо в глаза. Но если она надеялась ослепить меня своим светом, то здорово просчиталась. Я спокойно выдержал её взгляд.
- Меня зовут Эля, - вдруг сказала она.
Я пожал плечами. Мне даже в голову не пришло поинтересоваться, как её зовут. Какое мне дело!
Она продолжала внимательно смотреть на меня.
- Мама и папа очень сильно любили меня.
- Это хорошо, - кивнул я. – Меня тоже родители любили.
- Им было бы грустно, если бы я умерла.
- Разумеется, - сказал я. – А ты думаешь, когда они тебя рожали, не знали, что ты можешь умереть в любой момент! Относись к этому проще. Сейчас, потом, какая разница. Скажи спасибо, что не придётся в жизни мучиться. Страдать от неразделённой любви, мучительных родов, больной старости. Жизнь – для неудачников. Счастливчики умирают молодыми. Раз и всё.