Формальность. На первый взгляд.
— Прикольно, — шепчет Ута, вопреки всем договоренностям выбравшаяся из вертолёта и нахально подпирающая нас со спины.
Когда Мацуи в первый момент принял их за эскорт, айтишница молниеносно сориентировалась и парой техничных реплик заставила взрослого мужика испытывать ещё большее чувство вины. После прибытия сюда, как следствие, он не смог ей отказать в просьбе воспользоваться здешним санузлом — хотя это противоречило уже нашим внутренним договоренностям. Ну и я с ней не смог ругаться прилюдно по политическим причинам, а по-хорошему она «не поняла».
После туалета Уэки «рассеянно» направилась не в кабину, а на площадку для построений. А ещё режимный объект, никто ей и слова не сказал.
Министр затеял строить всех вдоль и поперёк, невзирая на чины и регалии, при нас (посторонних) — вопреки этикету и национальным традициям. Фокус присутствующих сместился, айтишница воспользовалась.
— Такидзиро-кун, почему ты такой серьёзный? — за моим затылком она искренне и радостно улыбается, продолжая нашёптывать на ухо. — Пощекотать тебя, что ли? Может, горячие волнующие прикосновения девичьих пальцев заставят тебя на мгновение перестать быть угрюмым?
— Ты забываешься. — Моэко наклоняется к Уэки. — Если не хочешь в моём лице заполучить серьёзного врага прямо сейчас, всеми богами молю — уймись. По-хорошему. Всё должно иметь свои границы и ты за них давно выскочила.
— И что ты мне сделаешь⁈ — на автомате огрызается Директор департамента IT.
— Их семья никогда не шутит и не предупреждает вхолостую, — комментирует Хину, тоже на грани слышимости. — Я б на твоём месте таких вопросов не задавала.
— А я вот задаю! — упирается Ута, громкий шёпот которой начинает разноситься дальше допустимого.
В нашу сторону косятся люди из первой шеренги, стоящие ближе к краю.
Локоть якудзы незаметно ударяет в рёбра айтишницы:
— Не заставляй делать тебе больно.
Та возмущённо вскидывает брови домиком, хватается за ушибленное место и пару раз беззвучно открывает рот.
— А я говорила, — Хьюга улыбается. — Можешь продолжать свои эксперименты, Уэки-сан. С учётом разницы ваших категорий… — договорить у Хину не получается.
Рядом с Министром занимает место Директор департамента внутренней безопасности, рокочущий низкий тембр которого приковывает внимание всех без исключения:
— Ввиду того вопиющего, что произошло, разбираться будем прямо сейчас! Виновные, у вас есть последние пять секунд, чтоб честно сознаться! Собственного позора вам уже не смыть, но вы хотя бы избавите от коллективной ответственности ваших боевых товарищей! Пять! Четыре! Три! Два! Один!
Мой выход.
Мая не особо вслушивался в речи полицейского начальства — ситуация хотя и аварийная, но достаточно стандартная. Он бы в аналогичном положении говорил примерно то же, даже похожими формулировками.
Вместо слуха глава Эдогава-кай сейчас изо всех сил напрягал глаза: интересно, по каким признакам подзащитный дочери планирует определить виновных? Да, они с Моэко что-то там говорят умными словами о расшифровке каких-то невербальных мимических сигналов, но почему тогда дочь не может сделать так же?
Вернее, может, но почему на порядок хуже? У неё и дипломов побольше, и образовательная база шире.
Может, дело в жизненном опыте? Если так, то именно ему в этом случае как ещё более старшему поколению карты в руки: пожил достаточно, видел немало, вдруг получится повторить фокус хафу.
Оябун принялся с азартом наблюдать за лицом метиса — и сразу же за теми, на кого тот смотрел.
Министр, вопреки подспудным опасениям, стрелок не переводил и в изрядной степени принимал огонь на себя: проштрафившиеся бойцы стояли с открытыми лицами, хотя присутствовали посторонние. Нарушение, как ни крути, и при известном энтузиазме даже самому высокому начальству чревато разбирательствами с прокуратурой. Если эти из спецотряда подадут жалобу, что при нынешних вводных не исключено.
Впрочем, Мацуи Хироюки принял случившееся близко к сердцу и только что объявил, что в должности задерживаться не планирует.
— … Два! Один! — начальник ДВБ Министерства подыграл руководителю, как по нотам.
Нагнав драматизма, скорчив суровое лицо, он сверлил потенциальных виновников таким взглядом, что где-то пронимало даже самого Миёси.
Хотя ему-то что.
— Министр-сан, почему мы с вами разговариваем на такую тему при чужих? — один из стоящих в шеренге решился-таки и озвучил висевшее в воздухе, не испытывая по виду сильных эмоций.
Получается, последнюю тираду главного внутреннего безопасника сотрудники спецподразделения проигнорировали — сознаваться никто не торопился, выдавать коллег-преступников — тоже. Договорились раньше? Что-то иное? Неужели в теме все, а не лишь четыре паршивые овцы?