Моэко отстранённо глянула на плац, где мужчины мерились принципами, затем жёстко потребовала:
— Продолжай.
Рядом изо всех сил грела уши Уэки, которая и не думала скрывать, что внимает со всем тщанием.
— Отойдём? — предложила Хьюга, чтоб избавиться от лишних слушателей.
— Без разницы, — якудза мотнула головой. — Говори тут.
Ей действительно плевать, поняла пловчиха:
— Ты сейчас думаешь, что нужно успеть как можно скорее забацать ребёнка. Чтобы, если тебя не спасут, у твоего отца остался хоть кто-нибудь.
Всё, слова сказаны.
— Я тебя обожаю, — Миёси-младшая без перехода расплылась во все тридцать два, хрюкнула, смахнула из правого глаза набежавшую каплю и хлопнула подругу по плечу. — Твоя откровенность, гхм-кхм, это действительно нечто. Н-да уж, что сказать, когда нечего говорить… Чёрствый ты сухарь.
— Я же права, — пожала плечами Хину. — Я действительно чёрствый сухарь, но я ещё и твой друг. Если я начну недоговаривать ТЕБЕ…
— … мир сойдёт с орбиты. Согласна. — Борёкудан из собранной адвоката на работе за какие-то пару мгновений неожиданно превратилась в другую.
Более женственную, что ли.
— Ты приняла решение и теперь не знаешь, как к нему подступиться, — безжалостно продолжила Хьюга.
— Допустим. Зачем меня в этой связи сейчас за руки хватать? — в глазах адвоката мелькнул интерес.
— Потому что там, — кивок влево-вперёд, — распутаются и без тебя. А тебе нужно лихорадочно менять приоритеты.
— Интересно, а более подходящего места и момента для вашей душещипательной беседы не нашлось? — вроде бы нейтрально поинтересовалась Уэки, вклиниваясь в разговор, для её ушей не предназначенный.
— Я не с тобой сейчас общаюсь, — заметила Хину. — Пожалуйста, соблюдай приличия и тогда…
— Что? — видимо, не совсем протрезвевшую айтишницу по инерции несло на старые дрожжи. — Что тогда?
— Не получишь от меня в ухо? — предположила глава регулярного менеджмента. — Раз ты себя ведёшь, как инфантильная малолетка, то и я могу.
— Да ты!..
— Мы как раз на территории полиции, — перекрыла громкостью Хьюга. — Сможешь пожаловаться на меня сразу.
— Она тебе только даст в ухо, но зато я-я-я…- многообещающе добавила Моэко. — Пото-ом… Тем более, ты нарушила договорённости — вылезла из вертолёта и после своего сортира не вернулась в кабину, а припёрлась сюда. Зачем-то.
— Пфе, ну и текст. Что за низменное свинство.
Миёси-младшая и Хьюга снова переглянулись — и, опустив головы, не сговариваясь, вздрогнули от смеха. Они добросовестно пытались сдерживаться, точнее, хотя бы не шуметь, но получалось не особо.
На трёх представительниц прекрасного пола сразу начали коситься и сотрудники спецотряда, и министерские.
В следующую секунду монолитность строя нарушилась. Человек, к которому шагнул было Такидзиро, что-то невнятно крикнул и бросился на Решетникова.
Хину подняла ладонь перед носом Уэки, которая уже набрала воздуха и собралась фонтанировать контраргументами:
— Тс-с-с-с-с!
Полицейский махнул рукой. Логист Йокогамы качнуся назад и выбросил навстречу кулак, попадая бойцу спецотряда в лицо.
Всё замерло.
Через доли секунды ещё двое омивари-сан, оставив свои места в шеренге или как это у них называется, бросились на светловолосого.
Стали понятными манёвры отца Моэко: Мая-сама сработал на упреждение и с невообразимой для его возраста скоростью преградил паре дорогу. Жёстко принял первого (тоже кулак в лицо), почти пропустил мимо себя второго, но захватил за кисть.
Серия стремительных плавных движений в разных плоскостях (на самом деле движения являются единым целым, это Хину знала), айкидошный пируэт — и спина нападавшего, описав полукруг в воздухе, со всего маху впечаталась в покрытие плаца.
— М-м-м!.. — тип задёргался и забился едва не в судорогах — колено главы Эдогава-кай придавило его шею к асфальту без сантиментов,
Член Общественного Совета МВД Миёси, видимо, с какой-то целью перестраховывался, поскольку действовал с запасом: перевернул противника спиной вверх и намеренно повредил ему плечевой сустав, локтевой и, возможно, кисть (последнее неточно — не видно с этого места).
— Ещё один! — Такидзиро, сбивший к этому времени с ног первого и тоже прижимающий оппонента к земле, указал за спины полицейских.
Из последней шеренги исчез второй с краю персонаж: последний, видимо, участник четвёрки во все лопатки нёсся прочь. Преодолев за считанные секунды открытое пространство, он перемахнул более чем двухметровый забор так, словно отрабатывал манёвр заблаговременно.