— Оставьте, — отмахнулась Ишикава, в своём кресле наоборот разваливаясь и абсолютно неподобающим образом забрасывая ногу на ногу.
Армейский сглотнул слюну, покосившись на женские бёдра. Она знала, что в этой пижаме-кигуруми длина её ног вызывает у всех без исключения мужчин одну мысль. По крайней мере, у тех, кому посчастливилось её в таком виде лицезреть.
— Это не ваша вина и не вина вашего парня, — предельно честно сказала она в следующий момент. — Руки не отвечают за просчёты головы, особенно когда старательно исполняют её команды.
Да, жёстко. Но правдиво, если смотреть в корень. Устраивать выволочки ему, когда виновата сама — не вариант.
— Что вы имеете в виду? — мужчина не первой свежести, находясь на короткой дистанции от привлекательной представительницы противоположного пола, против воли испытывал эмоции, которые мешали ему сосредоточиться. — Я не успеваю за вашей мыслью, прошу извинить. Пожалуйста, знайте: если гангстеры дадут записи допроса гулять по сети, цепочка любого расследования оборвется на мне. Я не дам никаких показаний ни против вас, ни против вашего предвыборного штаба.
Отчего-то захотелось неконструктивно повредничать, Рион не стала сдерживаться:
— Вы же только что сами продемонстрировали отличную иллюстрацию противного. Одного желания молчать даже у стальных подчинённых вашего направления категорически оказывается мало, — она «разочарованно» вздохнула ещё раз, краем глаза наблюдая, как переживает вместе с ней поздний гость. — Вон, простые гангстеры делают кадровому офицеру один укол — и мы все дружно не знаем, что делать дальше.
Приятно, демоны дери. Хотя и мелочь, всё равно приятно. Эта сладкая штука власть.
— Я не думаю, что в случае судебного разбирательства до моего наркодопроса может дойти даже в самом непредсказуемом сценарии, — изо всех сил фоня компетентностью, заявил чиновник. — Я, конечно, не из МВД или юстиции, но с азами знаком. Такой вид дознания у нас в Конституции…
— Бросьте, — она снова перебила его небрежным взмахом руки. — Если дойдёт до, как вы говорите, дознания, то оно будет максимально эффективным и минимально законопослушным.
— Как это возможно? — что у военных хорошо, так это полное отсутствие эмоций. Лишних тоже. — У нас пока ещё действуют одни правила для всех и в рамках законодательства такой опции у той стороны просто нет, — армейский добросовестно анализировал ситуацию с точки зрения логики и юстиции.
Всё в этом мире нужно растолковывать, поморщилась она мысленно. А вслух сказала:
— МИЦУБИСИ Ю ЭФ ДЖЕЙ, Курияма Масаши.
— Председатель правления банка? Знаю это имя, они буквально на той неделе всё финансирование нашему министерству перекрыли, — тут же отозвался собеседник.
— Ну, не прям линии вашего министерства, а частные кредитные линии сотрудников, — поправила Принцесса. — Они отказались финансировать армейцев как физических лиц, а не армию как государственный институт.
— Плюс сократили вливания в наши исследовательские программы, — возразил визитёр. — Радикально сократили. Да, формально они и не обязаны, но мы в Японии, а не в Штатах. Здесь наработанные тенденции могут весить больше законов.
— Супер. Вы сейчас идеально сформулировали за меня, даже я бы лучше не сказала.
— К чему вы?
— Mitsubishi Bank возник ещё в тысяча восемьсот восьмидесятом как обменный пункт Ятаро Ивасаки. Затем стал банком к тысяча девятьсот девятнадцатому. — Ишикава походя продемонстрировала отличную память. — Структуре около ста сорока лет, меняющиеся на фасаде вывески, вы правы, неважны. За без малого полтора столетия поддерживать вашу структуру они отказались впервые, ещё и гласно. Как думаете, это что-то значит?
— По моим данным, их решению предшествовал визит Миёси Моэко к Курияме лично. Адвокат Решетникова, видимо, напрягла семейные связи, когда облажались наши агентурщики, — чиновник не упустил возможности пнуть коллег. — Помните, на той или позапрошлой неделе?
Подполковник Томимацу из упомянутого подразделения того же министерства много лет назад затеял личную вражду с безвестным хафу, прикомандированным к ним в Гонконге от существовавшего тогда Особого Учебного Центра.