— Спасибо, Даити-кун. Я дальше сам.
Дипломат вместе со штативом и гаджетом на нём начал аккуратно перемещаться к машине, не прерывая съёмку.
Решетников развёл руки и оттолкнул китайцев от стоящего за спиной учёного. Те в первую секунду опешили, затем их лица жёстко изменились.
Уте стало страшно.
Такидзиро неуловимым стремительным движением избавился от пиджака KENZO и остался в той убогой спецодежде, которую ему выдали вместо нормальной деловой рубахи. Или посольство вот так над ним подшутило? — отстранённо подумала Ута. Идиоты, что ли? Ладно, паспорт не дипломатический, а служебный; но он же не по своим делам здесь. По их просьбе.
А в следующую секунду к ней пришло узнавание, да такое, что до оторопи в пятках.
Визуально на Решетникове была надета скромная, жёсткая, видавшая виды военная рубашка явно не первого срока носки. Цвет — хаки, выгоревший оливково-зелёный, даже ближе к песочному. Материал — грубая хлопковая ткань, плотная, почти как шинель. Крой — прямой, без лишних деталей.
Застёжка на пуговицах, закрытая планкой. Накладные карманы, два на груди, прямоугольные, с клапанами. На плечах — петли для погон.
Над левым нагрудным карманом, примерно там, где современные армии носят медали или именные жетоны, сверкал маленький металлический значок Хризантемы — золотистый, полтора-два сантиметра диаметром, точная копия своего брата на папке, которую Такидзиро передал назад Вану, не глядя.
Форменная рубаха ударных отрядов токубэцу ко:гэки тай , в других местах глобуса их ещё называли «камикадзе». Да, форма не современная, не сегодняшняя, к нынешним Силам Самообороны Японии отношения не имеющая — но такая узнаваемая, судя по вытянувшимся лицам встречавших Вана местных.
Решетников был прав, когда говорил, что Хризантему кое-где ещё очень помнят.
— Он никуда с вами не пойдёт, — на лице хафу за неуловимое мгновение откуда-то взялось…
Нужного слова сходу не нашлось. Непоколебимое спокойствие? Возможно. Но тогда это спокойствие не человека, а минерала. Скалы, стоящей на своём месте не одну тысячу лет.
— Кто вы такие? — продолжил светловолосый по-английски.
— Что это за одежда? — не по-хорошему ровно ответил вопросом на вопрос ближний серый.
— Та, на которую я лично имею право. Как и на это, — Решетников щёлкнул ногтем большего пальца по красной и жёлтой полоскам.
Нашивки числа и тяжести ранений? Ута напрягла память. Красная и жёлтая? Одно тяжёлое, одно лёгкое? ¹
— Вы сейчас не у себя дома. — Второй хань подступил вплотную вслед за первым. — Может и дипломатическая миссия не спасти. За такое.
Огихара, пятясь к машине спиной, добросовестно не прекращал съёмку.
— Предъявите документы, изложите свои законные требования — мы тут же подчинимся китайским властям. — Человек в потёртом хаки сделал шаг вперёд. — Пока что я вижу перед собой лишь неустановленных лиц, которые отказываются представиться официально и больше похожи на бандитов. Я встречаю друга из тюрьмы и от бандитов буду его защищать — любой ценой, чего бы мне это ни стоило. Если нужно — потом отвечу по всей строгости закона, от суда Китайской Народной Республики я не бегу. — Решетников достал из кармана зелёный служебный паспорт, раскрыл на первой странице и протянул вперёд. — Кто вы? Имена, звания, должности?
Почти там же, через некоторое время.
TOYOTA CENTURY неслась из восточного Пекина на северо-восток, в аэропорт Шоуду. Если всё нормально, короткая, напряжённая дорога должна занять буквально тридцать-сорок минут.
Время от времени машина нарушала правила и самым наглым образом злоупотребляла дипломатическими номерами.
— … но ассоциируется в Китае с самой агрессивной и болезненной эпохой японского милитаризма. Появиться в такой одежде, ещё и здесь — это жёсткая провокация, — Огихара старательно отвечал на её вопросы, заднее сиденье заняли переругивающиеся Такидзиро и Ван.
Вышедший из тюрьмы учёный, кстати, почти целую минуту после того, как серые ушли, стоял как столб. Обняв Решетникова, недавний узник лишь смахивал что-то из уголков глаз и отказывался двигаться с места.
— Почему они не предъявили документы? Официально, чтобы забрать его к себе? — Ута украдкой указала на заднее сиденье, стараясь, чтобы жест оттуда не заметили.
— Во-первых, оказались неготовы — на документы уйдёт время.