— Мы поэтому торопимся?
— Да. Во-вторых, частичный шок.
— Из-за простой рубахи? — в символизме Уэки понимала, но даже спустя это время случившееся казалось частью гротеска.
— Это не простая рубаха. Появиться так здесь, — Огихара выразительно вздохнул, — можно сравнить с появлением в немецкой форме СС в Иерусалиме. Понимаете, о чём я?
— Да.
— Это была очень мощная провокация. Встречавшим нас где-то замкнуло мозги напряжением — разрыв шаблона.
— Поняла.
На заднем сидении метис по третьему кругу непреклонно продавливал единственный, как он говорил, нормальный вариант:
— … паспорт эмитирован. Заберём по пути, нас ждут, всё готово. Их команды пройти не успеют, — небрежный взмах рукой назад за спину. — Через несколько часов вы в безопасности. Вашу родственницу из Гонконга вывезем в параллель — этим уже занимаются.
— Получится? — хань упрямо смотрел вниз и не торопился соглашаться.
— Даю слово. Пожалуйста, дайте согласие — развяжите мне руки.
— Для чего? Если, по вашим словам, мы успеем улететь быстрее, чем пройдут команды по той линии подчинения — и вернутся через МГБ на иммиграционный контроль на границу в аэропорту?
— Страховки много не бывает. Вы не представляете, какие шоу кое-кого из нас ждут в ближайший час, чтоб вероятность успеха из высокой стала стопроцентной.
¹
Примечание:
На всякий случай, вдруг заклёпочники.
Автор в курсе, что в реале в Японии официально НЕ принята система каких-либо знаков за ранения. Ни сейчас, ни, тем более, в Императорской армии времён ВМВ.
Сейчас Япония не участвует в активных боевых действиях, за редкими исключениями (в основном, миротворчество и помощь в чрезвычайных ситуациях); поэтому даже распространённые системы знаков за ранение, число боевых выходов (как в США или Израиле) — в Японии почти не применяются.
В Императорской же армии Японии времён Второй мировой войны и вовсе. В ТОГДАШНЕЙ японской культуре открытая демонстрация ранений считалась избыточной. Главным считалось стойко служить и умереть за Императора — а не фиксировать телесный урон.
Идеология камикадзе: для отрядов Токубэцу Ко:гэки тай не было смысла в системе «ранен — значит герой». Их идеал — полная жертва, смерть. Камикадзе, которые выжили, испытывают стыд, а не гордость. В этом крайняя разница от западных культур.
Спасибо за ваш лайк )))
Глава 7
Дом семьи Миёси, кухня-гостиная первого этажа.
— Очень вкусно. — Мая вежливо поблагодарил тех, кто готовил.
За очень много лет сегодня, пожалуй, был первый раз, когда он чувствовал себя неловко в собственном жилище. Младшая дочь, Хикару, не стала откладывать. Она подсуетилась и привела на поздний обед, переходящий в ужин, свою мать — Арису.
Немного не ко времени, но накануне это обсуждали. Миёси (в лице Моэко и Решетникова) были инициаторами, перенести встречу — не вариант.
Встретив своё более чем серьёзное увлечение из прошлого после длительного перерыва в отношениях (не по своей вине), глава Эдогава-кай с удивлением обнаружил, что способен стесняться, терять мысль во время разговора, забывать нужные слова и вообще выглядеть полным дураком. В положении, где он теоретически является хозяином.
— Интересные ощущения, — констатировал кумитё вслух на каком-то этапе.
— Тебе не понравилось⁈ — тут же вскинулась младшая дочь. — Что не так⁈
Самое интересное: несмотря на двух взрослых женщин рядом (Моэко и Ариса), именно Хикару перехватила управление и нынешний пир на без малого два десятка блюд был полностью её заслугой — старшая сестра и мать лишь помогали на подхвате.
Мая видел своими глазами, как всё готовилось, поскольку всё это время работал на диване в гостиной — она плавно переходит в кухню благодаря отсутствующей стене.
— Всё очень вкусно, — тут же возразила Моэко, уверенно накладывая себе третью порцию свинины, щедро сдабривая её салатами и поливая сразу двумя густыми соусами. — Смотри, как я жру. Лучший индикатор твоего качества.
— Ты ограничила себя в еде из-за опухоли? — тут же переключилась на более животрепещущее младшая сестра.