— Гонконг теперь вообще не актуален или будет на одного пассажира меньше?
Мая раскрыл рот, чтобы ответить, но в этот момент завибрировал особый телефон и особый мессенджер — Чень. Другим в этот канал по определению хода нет.
— Как раз оттуда звонят, — Мая поднял ладонь, призывая молодёжь к тишине. — Слушаю. — Он принял видеовызов и установил гаджет на специальную подставку, чтобы звонящий хорошо видел комнату и всех присутствующих.
— Я по делу и срочно. — Чень был изрядно помят, в форме, при регалиях, левая половина лица в крови (похоже на рассечение, намётаным глазом определил бывший спортсмен).
Находился товарищ в каком-то техническом помещении. Когда чуть повернулся, оказалось, что рукав форменного кителя надорван — значит, воевал не только кулаками, пришлось и побороться.
— Ты в порядке? — японец спросил и тут же прикусил язык — может, там счёт на секунды.
Выяснить второстепенное можно после.
— Слушаю. — Глава Эдогава-кай чуть довернул гаджет, чтоб Таката-кун и младшая дочь попадали в кадр лучше. — Как раз о тебе беседуем. — Намёк, который лучше долгих речей.
«Чужих тут нет», иначе говоря.
— Переводчика не имею. Голова не варит. — Товарищ поморщился, как если бы неловко повернулся и потревожил травму. — Сейчас.
Дальше он разразился длинной тирадой по-китайски, глядя на Мая и игнорируя остальных.
Видимо, расчёт на то, что я пишу беседу, мы это оговаривали — сопоставил якудза.
— «Твой человек вот что сделал. Сейчас я поставлю тебе видео, посмотришь на досуге». — Сбоку, как-то резко подобравшись и повзрослев за мгновение, заговорила дочь.
Генерал КНР ей благодарно кивнул с экрана и что-то отрывисто заметил, скупо улыбнувшись.
Хикару поднялась, поклонилась ему в ответ по-японски, подняла брови (точь-в-точь как мать раньше) и твёрдо ответила, секунд на пятнадцать текста.
На жонггуо.
— Ладно, удивляться буду потом, — озадачился вслух борёкудан. — О чем это вы по моему телефону во время моих переговоров?
— Он спросил, случайно ли я на лицо — твоя полная копия, или из этого вытекает наша неочевидная другим связь. Потому что вроде бы твоих близких он по твоим рассказам знает, меня среди них нет.
— Хм.
— Ещё спросил, почему в такое время я, очень молодая и от семейного бизнеса наверняка далёкая, сижу в твоём кабинете.
— А ты ему что?
— Я ответила, что ты мой родной отец, подробности о моей матери и моём рождении ты ему расскажешь сам. При необходимости могу в качестве доказательства на камеру показать свои документы, только свидетельство о рождении с электронного правительства скачать надо — я же на мамину фамилию записана. Пока что. Поскольку до сегодняшнего дня вы не особо ладили друг с другом.
— Вы реально очень между собой похожи. Настолько, что подделка исключена, — прокомментировал сбоку Годзё-младший, глядя в пол.
— Да? Не обращал внимания и никогда не задумывался, — в такой неподходящий момент мысли куда-то разбежались, как специально.
Чень снова заговорил, торопливо и отрывисто. Хикару начала ему отвечать и переводить японцам в параллель:
— «Твой человек с нашим гражданином, своей высокой спутницей и паспортом нашего гражданина на руках уже на финишной прямой. Всё будет нормально. Аэропорт для них сейчас — лучшее решение».
Мая коротко кивнул, усилием воли настраиваясь на правильную волну. Главное на момент — вернуть контроль над событиями в Пекине, счёт может идти на секунды. Прочее ждёт.
— «Зачем звоню: в аэропорту возможен затык».
Дальше Ван коротко задумался.
— Наши действия? — вставил оябун в паузу через импровизированного переводчика.
— «Передай им: пускай не дёргаются и гнут свою линию. Твой человек близок к идеалу, метаться не нужно, пускай спокойно следуют на рейс. Скорость прохождения команды — не знаю, точно ли переведёт твоя дочь, но твой человек здесь поймёт, что я имею в виду. Просто передай ему дословно».
— Хорошо.
— «Подробнее сейчас не могу, объясню потом. Ты сам тоже не нервничай, у них точно получится улететь. Как понял? Повтори?».
— Повторяю. Нашим в аэропорту не дёргаться, спокойно следовать своим курсом и без лишних эмоций улетать домой, — продублировал якудза. — Время прохождения команды, наш человек в Пекине поймёт, что это значит — и успокоится.