— Что? — гостья резко обернулась и захлопала глазами.
— Ты слышала. Я была не права — тогда. Дошло поздно. Когда попыталась исправить — вы нас много лет посылали по известному адресу. Только благодаря Такидзиро смогла впервые нормально пообщаться с сестрой, потом уже она с тобой договорилась.
— Да, она рассказала… Почему его нет сегодня? Он твой жених?
— Такая детская непосредственность, — Миёси-младшая широко улыбнулась, стараясь, чтоб не смотрелось хищно. — Пожалуй, не буду себе отказывать удовольствие и верну вопрос. Что тебе до моего жениха? Твоя дочь хотя бы моя родственница, по крови — самый близкий человек из живущих. А тебе зачем Такидзиро-кун? С какой целью интересуешься?
— Да без задней мысли! — женщина слегка опешила. — Извини! Проехали!
Собеседница нервничала явно больше, чем старалась показать, дипломированному психологу такое очевидно.
— Я не знаю, сколько проживу, — без перехода и вступлений. — Врачи и куратор терапии утверждают, всё не так страшно. Врачи говорят, в моей ситуации оперативное вмешательство — шанс больше девяти десятых. Куратор терапии говорит, если хирурги ждут и на скрининг только через квартал-другой, вообще расслабиться и не напрягаться: утверждает, что к тому времени будет результат и без операции.
— Результаты могут быть разными, — заметила Наомото.
— Там речь о положительном. Суммируя: есть мнение, что всё закончится более чем. Однако быстро родить ребёнка я всё равно собираюсь, ты же об этом хотела спросить?
— Да. Слушай, давай дружить? — Ариса повернулась лицом.
— Неожиданно. — Моэко внимательно рассматривала ту, которая её родного отца реально ценила больше, чем остальной мир, вместе взятый.
Все эти годы.
— Давай. Ещё есть что срочно обсудить?
— Нет. Боялась, ты откажешь. Хиркару тогда в школе вы помогли? Четыре года назад? — гостья вновь нервно заходила по помещению.
— Я. Отец не в курсе. Не хотела его волновать: родная дочка, пусть и внебрачная. Если бы тем процессом рулил он, какие-то подростки могли бы банально не выжить. Да, они тупые мрази, наверняка такими и остались — но в те времена по-любому дети. Я хотя бы никого убивать не стала.
— Удивлена. Я предполагала, но не была уверена. А спрашивать напрямую…
— По большому счёту, головы надо было отбивать не тем одноклассникам Хикару-тян, а их родителям. Диплом психолога у меня тогда уже был — всё, что сказала тебе сейчас, понимала и тогда.
— Спасибо большое. — Ариса явно хотела подойти и устроить какие-то объятия, но в последний момент побоялась.
Моэко не стала подбадривать.
— Не за что. Давай ещё раз. Хикару, нравится тебе или нет, наша родная кровь. Мы её любим только потому, что она есть — искренне, без всяких условий, — химэ Эдогава-кай спокойно смотрела на гостью. — То, что мы все эти годы жили с вами порознь, я и отец считаем не просто досадным недоразумением, а глубочайшей трагедией.
— Да? — недоверчиво.
— Глубочайшей трагедией, — повторила борёкудан, — которую, слава богам, не иначе как каким-то чудом получилось исправить. Наш дом — ваш дом, если хотите. Со всеми вытекающими. Точка.
— Спасибо. — Женщина вернулась за стол и начала усердно есть овощи и рис, явно для того, чтобы сгладить неловкость момента.
— Не за что благодарить, — покачала головой Моэко. — Семья — это родные люди. Родные люди могут ссориться, мириться, сердиться друг на друга, но от этого они не перестают быть родными.
Зазвонил телефон, немного некстати. Она с удивлением взглянула на экран:
— Легка на помине. Хикару со второго этажа звонит. Да? — она специально поставила динамик на громкую связь.
— Можешь подняться? У отца по работе смешная задача — с моей точки зрения смешная. Но я хочу, чтобы при этом присутствовала ты.
— Иду. Секунда. — Миёси-младшая поднялась. — Пошли сходим вдвоём, если хочешь.
— Точно стоит? — гостья уверенности не испытывала.
— Да. Надо же когда-то привыкать вместе жить.
— Если там что-то не для женских ушей? — схватилась за последнюю соломинку Ариса.
— Если там что-то не для твоих ушей, — химэ назвала все вещи своими именами, — то Хикару точно б не присутствовала.
— Думаешь?