Решетников нахмурился: видимо, у него было своё понимание того, что есть порядок.
— Миёси Мая был отпущен через три минуты сорок пять секунд после того, как за ними всеми захлопнулись двери полицейского управления, — продолжил мидовец громче.
Девицы стрельнули взглядами, на их лицах мелькнула тревога.
Полицейский, Ута была готова спорить, только повеселел.
— Расклад ясен. — Следом исполнился оптимизмом и хафу. — Стороны сделали свой выбор.
Начальник какого-то направления в центральном аппарате МВД в следующую секунду сделал немыслимое — для Японии. Он дружелюбно повернулся и прокомментировал чужой разговор, в котором не был участником:
— Миёси-сан, Почётный член Общественного Совета МВД, получил все причитающиеся ему в этой ситуации извинения от нас. К сожалению, за Управление Двора мы не отвечаем, но для него инцидент давно исчерпан.
— Две минуты перед ним извинялись? — сострила Уэки. — И тут же отпустили?
— Да, — омивари-сан не принял шутливого тона. — Пока их всех везли в управление, мы полностью разобрались в ситуации. Поговорили — он ушёл.
— Как так? — взгляд Такидзиро стал липким и цепким. — Если можно, подробности?
— Что значит как? Через уполномоченное подразделение Нацполиции мы без проволочек выгрузили видео из аэропорта, — «удивился» омивари-сан. — По горячим следам установили действительно зачинщика беспорядка — тому есть и свидетельские показания. В рабочей смене не все сотрудники затеяли нарушать закон, выгораживая начальство! Были и там честные граждане, чьи показания полностью совпали с видео.
Метис с нечитаемым лицом покачал головой.
— Полиция Токио предъявляет обвинения только тем участникам конфликта, которым это правомочно, — чуть более пафосно, чем смотрелось бы естественно, продекламировал правоохранитель. — И никогда не преследует невиновных.
Спектакль для девиц, сообразила айтишница. Они явно как сороки на хвостах понесут это всё дальше. Потом.
А вслух Ута сказала:
— Что будет тем двоим, которых задержали вместе с Миёси-старшим?
— Начальник смены — под внутренним следствием юстиции. Чиновник Канцелярии Императора задержан для административного суда и несколько дней будет отсутствовать на работе. — Лицо полицейского разгладилось, даже стало одухотворённым. — К сожалению, нам не удалось предъявить ему обвинения по статье о причинении телесных повреждений…
— Статья двести четыре Уголовного Кодекса Японии сорвалась, — проскрипел сбоку Такидзиро в качестве комментария. — Вижу.
Пользуясь возможностью, он уже во всю наяривал по смартфону всеми пятью пальцами и рылся, казалось, в десятке новостных лент одновременно.
— … но даже в более лёгком варианте содеянное не квалифицируется меньше чем обвинение в нападении, — омивари-сан имел вид древнего просветителя, несущего свет образования в тёмные народные массы полтора века назад.
— Статья двести восемь, — Решетников тут как тут что-то нашёл. — Прессцентр МВД объявил на официальной странице, — он поднял удивлённый взгляд. — Обвинение на этапе согласования!
Полицейский молча прикрыл глаза и задержал их в этом положении на долгие три секунды.
— Министр внутренних дел Мацуи-сан согласился с просьбой нашего министерства, — сбоку глухо заговорил дипломат Ямаути. — МИД и МВД в этой ситуации действуют солидарно.
Движущаяся дорожка окончилась, следующие полсотни метров предстояло топать ногами.
Девицы из эмиграции слишком старательно делали вид, что спокойны и в разговоре демонстративно не участвовали.
— Закон священен, — поддержал ремарку дипломата полицейский. — Мы вряд ли сможем доказать покушение на преступный сговор между двумя задержанными, начальник смены и вовсе выйдет сухим из воды, но…
— Не выйдет он никуда сухим, — пробормотала Уэки. — Китаец нихонго не знает, можете говорить нормально, — дальше она повысила громкость. — Мы все японцы и отлично понимаем, что как минимум должности он уже лишился. Не факт, что это — всё.
— Предоставление убежища нашим государством — слишком серьёзная тема, — сотрудник МВД неожиданно стал каким-то пронзительным. — Каждое такое решение не зря рассматривается индивидуально — это в итоге позиция всей нашей страны, не отдельного чиновника. Ею нельзя жонглировать, злоупотребляя сиюминутной властью на должности.