Профессору стало жутко интересно, как близкий знакомый собирается в деликатном месте типа массажного салона одновременно уделять время и Уэки Уте, и своей второй «своей девушке» — адвокату. Сотрудница МИДа, если что, летела у него на коленях из самого Пекина. С очень характерными манифестациями. Регулярно запуская пальцы отнюдь не только в светлую шевелюру спутника — это несмотря на японский этикет и других людей в салоне.
Спрашивать о подобном вслух поживший учёный в силу ряда объективных причин не стал, во-первых, будет ясно через час и так; во-вторых, есть вещи, о которых открыто говорить, пожалуй, не стоит.
Особенно в стране, где не очень-то хорошо и ориентируешься в правилах и обычаях. Мало ли.
— Теперь всё. — Гангстерша на улице разулыбалась китайцу, словно радушная хозяйка. — Добро пожаловать окончательно. Вы дома, волноваться больше не о чем.
Ван встрепенулся и завертел головой в поисках переводчицы: малявка отстала по дороге и сейчас расплачивалась в UNIQLO Haneda Airport Store — одном из многочисленных магазинов Терминала Три, как раз и рассчитанного на международные рейсы.
Там продавали самую базовую и примитивную одежду — футболки, поло, худи, брюки; интересно, что девчонка захотела тут купить? Обычный же ширпотреб. Семья Миёси, судя по нарядам адвоката, настолько в средствах точно не нуждается.
В следующую секунду Ута одёрнула себя: тормози с идиотскими мыслями, тебе никто из них ничего плохого не сделал. Если вспомнить Дзиона-куна то и вовсе… Топ-менеджер прикрыла глаза и заметила тоном взрослой женщины:
— Такидзиро-кун, сделай любезность? Помоги своему подопечному понять собственного адвоката?
— А? Что? — хафу заполошно обернулся к ней.
Решетникова словно подменили: они с Ваном вот уже несколько минут как ржали на весь терминал, размахивали руками, громко разговаривали на языке, которого никто не понимал, и это был не китайский.
— Переведи, говорю, адвоката подопечному!
Якудза быстро пристроилась возле правой руки метиса:
— Скажи ему, пожалуйста, что на этом все его нервотрепки окончены.
— Угу. — Логист выдал непонятную абракадабру минуты на полторы всё на том же загадочном языке.
— Держи! — в него сзади влепилась переводчица, всовывая в руки свёрток.
— Спасибо. Что это? — развернув, Решетников обнаружил самую обычную рубаху за пять тысяч йен.
— Переоденься, пожалуйста, — сёстры подпёрли его с двух сторон. — Люди на тебя оборачиваются.
— Ты нас слегка позоришь, — присоединилась Ута. — Просто ты так увлечён общением, Такидзиро-кун, что вопреки твоим собственным правилам категорически перестал обращать внимание на окружение, — она повела рукой.
Логист добросовестно осмотрелся. Японцы среднего возраста особо не скрывали молчаливой настороженности в его сторону. Пожилые, за семьдесят, вопреки приличиям смотрели пристально и пронзительно, будто воспринимали известный предмет гардероба как некое болезненное напоминание.
Молодёжь большей частью игнорировала, но были и те, кто скептически провожал незнакомца красноречивыми взглядами. Ван что-то сказал, для разнообразия — на родном языке (жонггуо на слух ни с чем не спутать).
— Ваша молодёжь далека от военного культа и скорее ассоциирует камикадзе с трагедией, а не с героизмом. — Перевела малявка.
— Я что-то совсем запарился, — хафу принялся оглядываться в поисках места, где переодеться. — То одно, то другое. Прошу прощения.
О висящем подмышкой пиджаке он не вспомнил. Справедливости ради, для последнего на улице было жарковато.
— Вон. — Ута и борёкудан, не сговариваясь, хлопнули каждая по ближнему плечу, указывая на ближайший санузел.
Быстрее чем через минуту Решетников вернулся обратно в относительно нормальном виде, предмет армейского гардероба был старательно упакован в пакет UNIQLO Store. Теперь его взгляд был обычным, без лишней эйфории:
— Вижу твоего отца вон в том микроавтобусе, Моэко-тян, — хафу едва заметно указал даже не взглядом (смотрел он как раз методически грамотно — в противоположную сторону).
Слегка оттопыренным от левой ладони мизинцем.
— Мы едем на другом вэне, — покачала головой якудза, опять сноровисто подхватывая логиста под руку.
— Папа оттуда сейчас работает. Он нас предупреждал, чтобы не тревожили, — с другой стороны Решетникова нагло подпёрла малявка. — Ему вылетать скоро; до самолёта, может, через час.