Вопрос: – Ваше имя?
Ответ: – Каталина Барахас Карнейро.
В. – Кем вы являетесь покойной?
О. – Являюсь… являлась ее горничной.
В. – Являетесь или являлись?
О. – Извините. Являлась. Сеньора умерла. Она уже не нуждается во мне.
В. – Сколько времени вы служили горничной?
О. – Всю жизнь.
В. – То есть с тех пор, когда вы обе были детьми?
О. – Извините. Я постараюсь быть точной. Я поступила в услужение к сеньоре герцогине в то время, когда она еще не вышла замуж. Я была совсем девочкой. Не помню точно, сколько мне было, извините. Когда она вышла замуж, я осталась при ней. Была одной из ее донселий. А горничной я стала восемь лет назад, когда ушла та, что работала раньше.
В. – Вы не помните точную дату?
О. – Да, помню. В день святой Каталины в 1794 году. Сеньора хотела, чтобы это было подарком на мои именины. Она была очень доброй и всегда думала о других.
В. – Когда вы в последний раз видели сеньору герцогиню живой?
О. – Она умерла у меня на руках.
В. – Была агония мучительной?
О. – Да, сеньора очень страдала. Но в самые последние минуты она стала спокойной.
В. – Не сказала ли она перед смертью что-нибудь, что могло бы заинтересовать следствие?
О. – Сказала… Хотя, простите… Не думаю, что это для вас интересно… Я бы предпочла…
В. – Это решаем мы.
О. – Она сказала: «Каталина, эта плутовка смерть заманивает меня, как тореро своей мулетой. Я ухожу туда…»
В. – Что, по вашему мнению, явилось причиной смерти?
О. – Даже врачи не смогли прийти к согласию. Говорят, что лихорадка… Может быть. Мы вернулись из Андалусии, где видели много смертей. Но там признаки болезни были другие. Словом, не знаю. Да это теперь и не важно.
В. – Важно или не важно – предстоит решать нам. Нет ли у вас каких-нибудь оснований считать, что смерть сеньоры герцогини была вызвана чем-то иным, нежели болезнью?
О. – Я вас не понимаю, сеньор.
В. – Какой-нибудь внешней причиной… Не была ли она вызвана преднамеренно. Не использовался ли, например, яд. Словом, не было ли это убийством?
О. – Боже меня упаси даже подумать об этом! Это отравило бы ненавистью мое сердце!..
В. – Оставим ваши чувства в стороне. Считаете ли вы возможным, что герцогиня, не ведая того, приняла яд?
О. – Но это было бы ужасно!
В. – Вы ведь не будете утверждать, что не знаете, о чем говорят в Мадриде?
О. – Я больше не выхожу на улицу, сеньор. Все мы, кто живет во дворце, только то и делаем, что оплакиваем герцогиню. И никому не приходит в голову мысль о яде, я уверена. Для нас всех ее смерть – воля провидения. Хотя нам трудно понять эту волю. Она оборвала в самом расцвете жизнь прекрасного существа: моей хозяйки.
В. – Не знаете ли вы кого-нибудь, кто относился бы к сеньоре герцогине так плохо, что мог бы желать ее смерти?
О. – Никого, сеньор. Здесь, во дворце, все ее любили. А вне дворца – вы должны знать об этом лучше, чем я. Но я не могу поверить, что…
В. – Принимала ваша хозяйка кого-нибудь накануне своей кончины?