— Слабачка. Трусиха. Неудачница, — хныкала я, ударяя кулаками в стену с такой силой, что гипс осыпался, словно пепел, — могла успеть сплести щит! Могла вообще с самого утра заставить носить ее броню, а еще лучше не выходить из дома! Могла…
Я схватила ни в чем не повинную чашку и резко швырнула ее в зеркало, которое разлетелось на осколки, напоминавшие ледяные кинжалы, отнявшие у меня сестру. В каждом отражении я видела себя — растрепанную, с глазами, красными от слез, которые не заканчивались.
Внезапно магический маячок, который я еще утром повесила на официанта, тревожно запульсировал, обжигая запястье. Он был где-то рядом, должно быть, кружил возле дома, выжидая момента, чтобы попасть в подъезд и подсунуть очередное анонимное послание для Кристель. И даже не подозревал о случившемся.
«Ну, хоть что-то остается стабильным», — мрачно усмехнулась я, вновь разрыдавшись. Мысль о том, что этот одержимый поклонник продолжает свои эпистолярные попытки для той, кто уже никогда не прочитает его записки, лишь усилила боль утраты. В горле застрял ком, горячий и плотный, словно расплавленное стекло, готовое разорвать меня изнутри. Я с трудом сглотнула, но спазм лишь усилился, мешая дышать.
Пальцы сами собой сжались в кулаки, и я заставила себя сделать глубокий вдох, но воздух будто застрял где-то в груди, не достигая легких. Перед глазами все плыло от слез, но я продолжала смотреть на пульсирующую нить маячка, который теперь казался насмешкой судьбы — такой же бессмысленной, как и эти записки, которые больше никому не были нужны.
— У меня ведь почти получилось ее спасти! — новая волна рыданий сотрясла мое тело, и я не пыталась сдерживаться. Голос срывался, превращаясь в хриплый вой, но я абсолютно не замечала этого, — зачем столько времени нужно было учиться магии?
Я сползла по стене, обхватывая колени руками. Постепенно рыдания стали тише, превращаясь в тихие всхлипы. Тело охватило странное оцепенение — будто кто-то вынул из меня все кости, оставив лишь пустую оболочку, а в голове образовалась странная пустота.
Несколько минут я просто сидела, глядя в одну точку, не чувствуя ни холода, ни боли. Время словно остановилось, превратившись в густую смолу, в которой тонули все звуки и ощущения. Только сердце все так же билось в груди — глухо и неровно, словно пытаясь достучаться до моего онемевшего сознания.
— Неужели от судьбы не уйдешь? — в отчаянии прохрипела я и прислонила голову к стене, бессильно опуская руки и глядя в черный провал окна, где звезды, казалось, насмехались надо мной, перемигиваясь своим холодным светом, — зачем вообще тогда пытаться переписывать судьбу, если каждый раз она погибает⁈
Дрожащие непослушные пальцы сами потянулись к запястью. Последний заряд, который был предназначен для возвращения в свое время — крошечная искра, горящая на запястье. Всего один проклятый шанс. Я сжала хроноскоп так сильно, будто хотела вдавить его в кость, чувствуя, как медальон-якорь на шее протестующе нагрелся, словно предупреждая о последствиях.
— Вернуться в свое время… — неверяще прошептала я, и каждое слово давалось с трудом, — смириться… И жить с этим… Или…
У меня не было ни капли сомнений в том, какой выбор сделать.
— Питер, прости… — с тоской я мысленно обратилась к своему единственному близкому человеку, который уже никогда не дождется меня в будущем, — я не могу выполнить свое обещание и вернуться… Я просто не могу не использовать этот шанс…
Приняв решение, я взяла себя в руки и пересела за стол, чтобы подробно расписать хронологию событий сегодняшнего дня. Мне нужен четкий план, чтобы не испортить последний шанс. Я выписывала время и локацию напротив каждого события, рисовала схемы нашего маршрута в этот и предыдущие дни, вспоминала самые малейшие детали и прокручивала в голове все события, на которые я могла бы повлиять, оценивая, что еще я могла бы изменить, чтобы избежать опасности. Наконец, я выработала, как мне показалось, оптимальную стратегию и, поняв, что не знаю, как еще ее можно улучшить, я постаралась успокоиться перед еще одним перемещением в начало этого проклятого дня.
Мои руки нервно подрагивали, когда я вновь активировала механизм хроноскопа, с мрачной готовностью встречая последнюю в моей жизни радужную спираль и чувствуя, как пространство вокруг вновь начинает искажаться, словно ткань реальности рвется под моим напором отчаяния и решимости.
Глава 13
Тьма отступила медленно, неохотно, будто не желая отпускать меня. Я открыла глаза, чувствуя, как реальность накатывает волнами — сначала запахи, потом звуки, потом осязание, каждое ощущение отражалось пульсирующей болью в висках. Но я не обращала внимание на дискомфорт, ведь в сознании испуганной птицей билась единственная мысль — это мой последний, единственный шанс. Ладони моментально вспотели, и я вцепилась в край одеяла, заставляя себя дышать размеренно, чтобы успокоиться и сконцентрироваться на главном.