Чуть позже к нам присоединилась потрясенная Дафна, для которой задержание Лизель, пытавшейся хладнокровно убить Крис, стало настоящим шоком.
— Как же так? — растерянно спрашивала она, трагично прижимая ладонь ко рту, — Я бы никогда не подумала, что наша милая малышка Лиззи способна на такое! Ведь мы столько лет дружили! Как такое вообще возможно?
Когда все утомительные разбирательства, наконец, закончились и полицейские уехали, Кристель нашла меня в моей комнате, где я сидела на подоконнике, задумчиво глядя вдаль. Я смотрела на темные улицы, освещенные мягким светом магических фонарей, и лениво размышляла о том, что наконец-то смогу расслабиться и спокойно выдохнуть — у меня все получилось!
Конечно, нужно будет и в дальнейшем внимательно присматривать за Терезой, приносящей в наш дом подозрительное вещество вместо сахара, и за Дафной, которая, словно марионетка, выполняет все указания Бианки. Но сегодняшний день, кажется, удалось пережить.
— Элли, а теперь ты можешь мне рассказать, как ты определила, что Лиззи собирается напасть на меня сегодня? — выпалила Крис, решительно присаживаясь рядом со мной на подоконник, — я помню, ты обещала ответить на мои вопросы завтра, но, боюсь, я не доживу до утра и совершенно точно умру в рассвете лет от любопытства, — она весело рассмеялась над своей шуткой, а я вздрогнула, словно от ледяного озноба, вновь увидев словно наяву, как она снова и снова умирает у меня на глазах.
— Помнишь, я утром спрашивала тебя о ней? — собравшись с силами, я постаралась успокоить свои расшатанные нервы и выдала сестре заранее подготовленную версию, — я наблюдала за ней уже очень давно, и сегодня мне показалось, что она еле сдерживалась от переполняющих ее эмоций. И меня очень напугало то, как судорожно сжимала в руках нож, как будто она буквально на грани от того, чтобы не запустить им в тебя в тот момент, когда ты в очередной раз пошутила про ее отвратительный уровень владения водным даром. Такую ненависть в глазах я не ожидала увидеть, и у меня сразу же возникло дурное предчувствие! Вот поэтому я и побежала в полицейский участок. На всякий случай!
— Ты меня целый день сегодня удивляешь, Элис, — помолчав, с искренним удивлением покачала головой Кристель, — неужели и правда моя младшая сестра выросла, а я и не заметила?
В ответ я лишь стремительно спрыгнула с подоконника, чтобы подбежать и молча обнять ее, крепко прижавшись щекой к той, ради которой за эти двадцать лет и четыре дня совершила невозможное, чувствуя, как слезы радости наворачиваются на глаза.
В тот вечер я боялась уснуть, затаив дыхание, ведь свойства хроноскопа оставались совершенно не изученными — первая и последняя модель, созданная моими руками, была сейчас на моем запястье. А вдруг я больше никогда не открою глаза, растворившись в пространстве и уступая сознание своей молодой версии? И я решила оставить письмо для себя юной, на всякий случай, тщательно и подробно расписав все события, произошедшие как двадцать лет назад, так и за последние четыре дня, которые показались мне вечностью.
Я плакала навзрыд, до боли закусывая костяшку руки, чтобы в тишине ночной квартиры не разбудить мирно спящих в соседних комнатах девочек. Слезы катились по моим щекам нескончаемым потоком, когда я вспоминала, как снова и снова умирала Крис, как мне приходилось сражаться и отнимать жизни у мистера Драксена и мистера Ирвиса, терзаясь от невыносимой тяжести этих решений.
Дрожащими руками я выводила каждую букву, стараясь не упустить ни одной детали, ни одного важного момента. Мои пальцы то и дело скользили по бумаге, а чернила расплывались от слез, падающих на лист.
Когда я закончила свое душераздирающее письмо, на небе уже появились первые предрассветные солнечные лучи, нежно окрасившие все в моей комнате в теплые оранжевые тона. Я выключила настольную лампу, устало откинулась на стуле, погрузившись в тяжелые размышления о том, куда бы спрятать это письмо так, чтобы прежняя Элис без труда смогла бы найти его, но чтобы оно не попалось на глаза Кристель, которая любит без стука заходить в мою комнату.
Разбирательства с нападением Лизель на Крис в полиции еще не скоро закончатся, и будет поистине невыносимо обидно, если Элис из прошлого не сможет поддержать линию обвинения в деле, начавшемся с моего собственного заявления.