Она запахнула халат и подтянула пояс. Она до сих пор была в пижаме, во вчерашних трусиках, нечесаная, с нечищеными зубами. И еще ей хотелось выпить чашку чая и что-нибудь съесть.
— Что же нам теперь делать? — спросила она.
— А чего ты сама хочешь? — в голосе Мэтта прозвучал испуг.
Стало быть, ей решать, а она-то думала, что он что-то решил. Разве не он должен решить?
— Ты хочешь развестись? — спросил он.
— А ты хочешь?
— Я не хочу даже жить раздельно без развода, Крисси. Все, что я хочу — и никогда не хотел ничего другого, — чтобы у нас все наладилось. Мне уже все равно, пусть я покажусь слабаком, но я хочу все исправить. Прошу, что бы ни случилось, не уходи к нему. Я, наверное, этого не вынесу.
— Я не собираюсь к нему уходить. — В этом Крисси была уверена точно. Теперь, вспоминая о Роне, она представляла его в постели с Оливией, и ее начинало мутить.
— Правда?
— Конечно, правда.
— Так, значит…
Мэтт встал и подошел к дивану. Он опустился перед ней на колени. Перед ней оказалась его макушка, облысевшая и напоминающая монашескую тонзуру. Последнее время это зрелище переполняло ее отвращением. Как и многое другое в муже.
Но сейчас былое раздражение казалось ей нелепым.
Он смотрел на нее с любовью — любовью, которую она давно перестала замечать. Даже теперь, после того как она предала и унизила его, он боялся, что она его бросит.
— Прости меня, — всхлипнула она.
Мэтт изменился в лице.
— Так значит, все? — спросил он.
— Да нет же, господи, нет. Прости, Мэтт, что я тебе изменяла. За все, что я сделала.
Он покачал головой.
— Я сам тебя спровоцировал. Ты все правильно сказала.
— Нет, прекрати, пожалуйста. Ты достоин лучшего. Я сама сделала выбор. Я не хочу разводиться.
— Ты хочешь попытаться снова?
Крисси кивнула. Кивнула так энергично, что чуть не свернула шею.
— Не обещаю, что все сразу получится, но давай попробуем все обсудить. Если ты готов.
Он взял ее руки в свои и уткнулся в них лицом. Это было неожиданно, но она не отстранилась.
Они посидели так несколько минут, и вдруг ей припомнились его слова.
— Мэтт?
— Да?
— Когда ты сказал, что раз Оливия мне враг, то и тебе тоже, — ты что имел в виду?
Рон
№7
Дэн лежал тихо, без движения. Это был спокойный период между приступами, во время которых Дэн дергался, ерзал, вращал глазами, словно порывался сказать что-то крайне важное, но не мог выговорить.
Рона всегда пугали такие моменты. Ребенком он хватал Дэна за руки и кричал: «Ну что такое? Скажи мне, скажи. Я помогу». Но и родители, и медсестры втолковывали ему, что это лишь кажется, что рассудок Дэна заперт в непослушном теле и пытается найти выход: на самом деле у него нет ни мыслей, ни чувств. Исключительно мускульные рефлексы и судороги.
Рон им не верил. Как он мог им поверить? Ведь иногда Дэн улыбался. Он улыбался Рону. А ведь улыбаются, только когда радуются, разве не так?
Рон протянул руку и погладил мягкую шелковистую кожу на руке брата.
— У меня проблемы, брат, — сказал он. — Женщины. Знаешь, как оно бывает. Мое слабое место. Но на сей раз я облажался по-крупному.
Дверь в палату оставалась открытой. Мимо по коридору прошла женщина-доброволец из тех, что приходили в санаторий помогать санитаркам. Увидев, что Рон разговаривает с неподвижным телом Дэна, она подняла брови, но, ничего не сказав, пошла дальше.
— У тебя, поди, тоже случаются проблемы с девчонками, а, брат? Как тебе удается сдерживаться, когда такая вот обтирает тебя полотенцем? — подмигнул Рон. Это его утешало. У Дэна все самое лучшее. Он здесь не одинок, не заброшен.
Когда родители заявили, что Дэн уже большой, а они слишком старые и у них нет больше сил за ним ухаживать, Рон не мог их понять. Ему это показалось предельным эгоизмом. Престарелые родители ухаживают за детьми-инвалидами, в том числе и взрослыми. Почему его родители не хотят?
В глубине души он все-таки их понимал. Особенно после беседы с врачом, когда тот показал ему томограммы мозга Дэна, рассказал об ожидаемой продолжительности жизни (гораздо дольше, чем можно себе представить) и объяснил, сколько денег и ухода требуется его брату. Круглосуточно, без выходных.
Но он все равно не сдавался, потому что иначе чувствовал бы себя виноватым. Что ж, родители оказались самыми настоящими говнюками. На них рассчитывать не приходится. Что ж, раз они не хотят заботиться о младшем брате, Рон заменит Дэну родителей. Он его не оставит, будет бороться. Свободного времени достаточно, своих детей нет, да он никогда и не хотел их — зачем эта обуза?