— Не о чем? — переспросил Женька. — А как я завтра пойду в музыкальную школу?
Женька был прав. Пока он не уладит дела со стеклом, музыкальной школы ему не видать как своих ушей.
— А чего особенного? — сказал Васька. — Ничего особенного: расскажи всё отцу, он отругает тебя, потом даст денег, мы пойдём к дяде Стёпе, он вставит стекло, и дело с концом.
— Не стану я рассказывать отцу, — угрюмо ответил Женька. — Не знаешь ты его… И вообще оставь свои советы при себе.
— Может, это не так дорого? — сказал я. — Давай спросим у дяди Стёпы.
Пошли мы к дяде Стёпе, а он заявил:
— Такое стёклышко ни в магазине, ни с рук не купишь. Его только организациям с завода выдают. Да и овал на такой толщине не всяким алмазом вырежешь. Что касается денег — думаю, не меньше десятки стоит.
Женька окончательно пал духом.
— Ну, не будем учиться в музыкальной школе! — воскликнул Гриша. — Сами убежим и Женьку спрячем, правда, Вась?
Мы и не посмотрели на Гришу. Но действительно, как же быть? Ведь завтра к трём часам нужно идти к директору!
— Может, на самом деле никуда не ходить? — предложил Васька. — Ну его, оркестр…
— Ни в коем случае! — воскликнул Женька. — Разве вы виноваты, что я разбил стекло? Вы должны учиться, а я… я что-нибудь придумаю…
— А кто первый пойдёт к директору? — спросил Костя.
— Кто? Конечно, Федя, — сказал Васька.
— Что ты, что ты! — замахал я руками. — Геннадий Максимилианович меня в окно видел. Из-за меня никого не примут.
— Ничего, — решил Васька. — Сними очки, и не узнает.
Васька прав. Когда я снимаю очки, глаза у меня становятся гораздо больше, а нос почему-то вытягивается вперёд. Я становлюсь похож на таксу.
— Нет, — сказал я упрямо. — Хоть режьте, не пойду! Почему всё я да я? Пусть Серёжка идёт!
Но Серёжка скорчил такую физиономию, что Женька сразу посоветовал:
— Итак, жребий!
Теперь я точно знал, кто первым пойдёт к директору! Можно было и не тянуть этот самый жребий. Когда четыре руки нырнули в Женькину кепку — Женька и Гриша в этом не участвовали, — моя рука была самой последней.
Серёжка на радостях подпрыгнул:
— Я — нет!
— И я — нет! — воскликнул Костя.
Молчали двое. Я и Васька. На наших бумажках стояли роковые крестики.
— Подумаешь! — сказал Васька. — Ничего особенного. Даже интересно!
На лицах остальных ребят промелькнула зависть. Да, они завидовали — мне и Ваське. Иногда такое случается: кажется, тебе не повезло, а другие начинают тебе завидовать, и ты успокаиваешься и думаешь, что жить на свете не так уж плохо!
Я снял очки и спросил у ребят:
— Кто я, Федя или не Федя?
— Федот, да не тот! — засмеялся Костя. — Ты похож на ворону.
— Ну, что я тебе говорил? — сказал Васька и хлопнул меня по плечу.
— Прекрасно! — воскликнул я. — Ты, Женька, не горюй. Мы поступим в школу, научимся играть, и ты обязательно будешь нашим дирижёром. Вот посмотришь!
Таинственный коридор и баба-яга
Как и договорились, мы собрались на следующий день. Каждый принёс с собой музыкальный инструмент.
Серёжка был со скрипкой, но под конвоем деда. Тот удивлённо уставился на контрабас Уточкина, который притащил с собой Костя.
— М-мда, — шевельнул дед седыми усами. — Занятную вещицу вы приобрели.
— Дедушка, ну ты уходи, — сказал Серёжка. — Мы здесь сами управимся. Нас, знаешь, с руками и ногами возьмут в школу!
— Всё это вполне вероятно, но что за фантазия — таскать с собой инструменты? В этом нет никакой необходимости.
— Дедушка!
— Ну ладно, ладно, только ты, ради бога, поосторожней со скрипкой!
И Серёжкин дед нехотя покинул «Площадку встреч».
Мы посовещались немного и решили так: в школу войдут все, а к Геннадию Максимилиановичу, согласно жребию, отправимся я да Васька. Женька останется на «Площадке» и будет нас ждать.
Едва мы появились в вестибюле, как услышали сердитый голос Марии Ивановны:
— Куда это вы?
— Тётенька, — вежливо сказал я, — нам велели сегодня…
Мария Ивановна пристально посмотрела на меня.
— Что-то личность твоя мне знакомая, — сказала она.
Это было очень некстати, и я сорвал с носа очки.
Мария Ивановна склонила голову набок и промолвила:
— Нет, кажись, обозналась…
— Мы хотим записаться в школу, — вмешался в разговор Серёжка. — Видите, у меня уже скрипка есть.
Серёжка был одет с иголочки: новый бархатный костюм, пышный чёрный бант, белый крахмальный воротничок — ни дать ни взять Паганини!