— Здорово! — сказал Женька и записал ещё три правила:
61. Прилежанием и настойчивостью ты всегда достигнешь более высокого.
62. Если ты должен перед кем-нибудь играть, не ломайся; делай это сразу или сразу откажись.
68. Ученью нет конца.
Женька эти правила принёс домой, переписал начисто и повесил над письменным столом.
Смычок и два кружочка канифоли
А Костя заболел. Может быть, в тот день, когда я разбил гипсового кота, он долго ходил без шапки и простудился?
— Отнеси ему долг, — посоветовал Женька. — Может, ему не так влетит от отца.
Я чувствовал себя виноватым перед Костей и без лишних разговоров пошёл к нему.
Костя лежал в постели и тосковал. Он очень обрадовался мне. Я передал ему привет от ребят — он так и засиял. А уж когда показал три рубля — стал здоровым не хуже каждого из нас.
— Вот хорошо! — воскликнул он. — А то отец рассердился. Говорит: «Выздоровеешь — шкуру спущу!» С тебя, Федя, когда-нибудь спускали шкуру? Нет? Ох и неприятная процедура!
— Теперь-то шкура твоя спасена, — сказал я. — А чем ты болеешь?
— Я и не думал болеть, — засмеялся Костя. — Это я нарочно градусник набивал, притворялся температурящим, понял?
В комнату вошла мама Кости.
— Ты почему вскочил? В постель, в постель! И укройся потеплей!
— Мам, я совершенно здоров. И температуры нет.
— Ставь градусник!
Я со спокойной совестью оставил Костю наедине с градусником и вернулся к ребятам.
Вдруг Женька говорит:
— Я знаю, что нужно делать с оставшимися семью рублями. Купим Косте контрабас!
Никто не возражал. Правда, Васька предложил купить большой торт и поделить его поровну. Да кто стал его слушать?
Мы поехали в магазин «Музыка». У прилавка я вновь увидел знакомого продавца. Он было уставился на меня, но я моментально сдёрнул очки:
— Здравствуйте! Добрый вечер, то есть добрый день…
— Надень очки, не порть себе зрение. Я всё равно тебя узнал. Ну-с, а на сей раз что тебе взбрело в голову? Хочешь играть на саксофоне?
— Нет… Хочу узнать, сколько стоит контрабас.
— О, бедные родители! — воскликнул продавец. — Контрабас, молодой человек, стоит двести рублей, но инструкции к нему всё равно нет!
Ух, до чего вредный старик! Прошло три месяца, а он всё помнит!
Мы посовещались немного, и меня снова подтолкнули к прилавку.
— Скажите, пожалуйста, — спросил я у продавца, — что можно купить для контрабаса на семь рублей?
— Смычок и два кружочка канифоли.
— Заверните, пожалуйста…
— Предупреждаю: смычок без контрабаса не играет, сколько его ни канифоль. И если ты вздумаешь завтра менять его на мандолину, то берегись!
Заполучив смычок и два тёмных, похожих на жжёный сахар, кусочка канифоли, мы вернулись к себе во двор и разыскали Костю.
Он долго не верил собственным глазам и всё спрашивал:
— Мне? Насовсем?
С этой минуты Костя не расставался со смычком. Таскал его под мышкой, совсем как Кузя-барабанщик свои барабанные палочки, время от времени натирал канифолью и с гордостью говорил всем:
— Теперь у меня почти есть контрабас!
А контрабас…
Трофим Трофимыч и корона в кружочке
Помните, мой папа взялся за починку контрабаса Уточкина? Помните, он принёс домой свёрток, в котором были столярный клей, бутылочки с лаком, струны и новая подставка. Затем он принялся за дело.
А дело не спорилось. Вернее, не клеилось: папа при всём старании не мог прилепить наполовину отставшую нижнюю часть корпуса контрабаса — деку.
— Давай совсем отделим деку, — посоветовал я. — Зачистим места приклейки, и всё будет в порядке.
— Умным советом не пользуется только глупец, — глубокомысленно сказал папа. — Будь по-твоему.
Общими усилиями мы отделили деку. Она отчаянно трещала, хотя мы почти не прилагали усилий, а тихонечко проталкивали по щели деревянный клинышек.
Изнутри дека оказалась неокрашенной. Зато её покрывал такой густой слой грязи, что даже цвет дерева не просматривался.
— Возьми влажную тряпку и протри как следует деку, — попросил папа.
Я старательно выполнил просьбу. Грязь легко сошла, и я сразу обратил внимание на какие-то знаки, выжженные в самом центре деки. Присмотревшись, я различил круг, в нём корону, а под короной три буквы: FEL.
Что такое?
Позвали маму. В ней моментально вспыхнул азарт исследователя. Она вооружилась лупой и долго внимательно рассматривала знаки. Потом два дня пропадала в Ленинской библиотеке и наконец рассказала нам: