– Ну что же, дело твое. – хмыкнул дедушка и повернулся ко мне. – А ты, Танюша, тоже боишься комаров?
Я помотала головой. Дед повеселел:
– Тогда выдвигаемся! Мы должны успеть, пока солнышко полностью не встало.
Мы шли по длинной улице. Вокруг тянулись бревенчатые дома, огороженные деревянным забором. Возле каждого двора рылись в траве куры. Иногда взлаивали собаки – скорее от скуки, чем по злобе. Мы миновали деревянный магазин. В этом месте улица распадалась на две части. Широкая развилка вела прямо; а другая, – неприметная, уходила налево. Дед свернул на узкую улочку. Она быстро закончилась, и мы вступили в лес. Воздух сразу наполнился голосами: пели птицы, стрекотали насекомые, под ногами шуршала трава. Деревья росли такие огромные; что больше, наверное, могли встретиться только в сказке. Я немножко боялась – вдруг где-нибудь в кустах сидит волк? Дедушка вел себя спокойно и уверенно, словно он – хозяин леса. Скоро и я осмелела, стала разглядывать резные листья на деревьях и некрупные, но удивительные цветы под ногами. Дед остановился:
– Вот тебе, Танюша, и красная горка!
Мы стояли на небольшом пригорке, покрытом мягкими травами. Их воздушные метелки серебрились в утреннем свете. Я задела рукой одну метелку. От нее отделилось небольшое пыльное облачко и полетело по ветру, постепенно рассеиваясь в воздухе. Рука задела вторую метелку, третью… пыль отделялась от каждой и, пролетев небольшое расстояние, оседала на землю.
– Дедушка, что это такое?
– Это пыльца.
Я бегала по траве, а за мной тянулся шлейф из пыльцы.
– Ну как? Есть гора? – дедушка ласково улыбнулся.
Я согласно кивнула:
– Деда, но она не красная, а серебряная!
– А ты оглядись вокруг! Ну, что увидела?
От природной картины перехватило дух: внизу неожиданно открылось круглое озеро. Тишина, ни малейшего движения ветра. Ровная поверхность гладкая, без единой морщинки, как стекло. В темной воде деревья отражались так четко, словно росли внутри.
– Нравится? – дедушка с улыбкой наблюдал за мной.
Я согласно кивнула.
– Теперь понятно, почему деревня называется «Красная Горка»? Потому что места здесь очень красивые. «Красная» – значит «красивая».
– Да, красивая. А почему я не вижу комаров? Антошка соврал?
– Нет, не соврал. В этом году лето сухое, а комары любят сырость. Нынче в лесу и деревне их нет, держатся около самого озера.
– Разве комары умеют плавать?
– Не сами комары, а личинки. Комариха напьется крови и летит к воде, откладывает яйца, а из них потом выводятся личинки.
Я с опаской посмотрела на озеро. Вода выглядела такой безобидной! Трудно представить, что в ней жили комариные личинки.
– Антошка сказал, что я должна его слушаться, что он после тебя – главный! Это так?
Дедушка покачал головой:
– Ох, атаман, все бы ему командовать. Нет, не так! Он тебя такому научит.
– Чему такому?
– Да так…
– Деда, ну скажи! – пристала к нему.
– Начудил по весне с соседским парнишкой Вовкой. Залезли на крышу сарая, и разорили гнездо ласточки. Ох, и получил Антошка от меня березовой каши!
– А разве есть такая каша?
– Есть! – кивнул дедушка головой, и хитро улыбнулся. – Будешь баловаться, тоже накормлю.
Я поняла, что дедушка шутит – нет такой каши!
– Деда, а почему Антошка у нас живет? Откуда он взялся? Его же вчера не было.
– Он ночевал у другой своей бабки, утром к нам прибежал. Разве ты его не помнишь? Вы же маленькими играли вместе.
Я отрицательно помотала головой.
– А Маришу, его сестру, помнишь?
Маришу помнила. Высокая, с толстыми белокурыми косами. Старше меня года на четыре; отчего казалась взрослой и рассудительной. Дедушка прищурился и посмотрел на озеро:
– У твоей матери, моей дочери, есть брат Миша. Антошка – его сын, мой внук, и твой двоюродный брат. Скоро уедет – пойдет нынче в школу, и никто не будет тебе мешать. Вот так!
Я согласно кивнула и сбежала с пригорка. Дед не спеша спустился за мной.
– Ой, деда, а почему озеро такое черное? – я потянулась рукой к воде.