Увы, если внутренний голос когда-либо и знал, что из себя представляют честь, совесть и способность извиниться, за свое бытие дубом и тараканом он явно успел это забыть.
- “Вымрете вы естественным путем, придя к власти, или им же, не придя, какая, на хрен, разница? Один хуй - пизда”, - пофигистично ответил гад. - “Ты бухай-бухай, не отвлекайся. Напьемся, отхреначим что-нибудь веселенькое, такое, чтоб даже у Долохова волосы во всех местах дыбом встали, утром нас стошнит в туалете, потом выпьем кофе и поймем, что бытие -говно, но жить все-таки можно”.
- Вот скажи, кто я теперь? - уже пребывающий под градусом Люциус налил ещё подумав, что внутренний гад смог дать хоть один дельный совет, - кем я был, какой передо мной лежал путь, а теперь? Кто я?
- “Ты - Хуюциус. Стань им и я обещаю… Ну, может, не власть, но славу - точно! Чтоб мне в следующей жизни быть стафилококком под ободком унитаза, если не так! Хотя, я не против. Ты только прикинь, сколько симпатичных жоп видит микроб в унитазе?”
Озабоченный придурок! Видимо, воздействовать на него можно только радикальными мерами.
Люциус аккуратно поставил бокал на стол, и с воплем: “за честь и совесть, гнусный говнюк!” разбежался и впечатался головой в стену. Матерный вопль внутреннего голоса пролился на его душу нежнейшим бальзамом.
========== Часть 5 ==========
Душа звала делать хрень, внутренний голос радостно одобрял это неблагородное, но приятное дело, пьяный Долохов утверждал, что “хрень - это смысл жизни… Ой, что-то меня шатает. Все в жизни есть хрень!” Темный Лорд благословил, а благословление Темного Лорда - это не жук в лужу напердел… Тьфу на тебя, внутренний голос, неужели нельзя выразиться как подобает? Чего-чего?! А, ладно, тьфу на тебя еще раз, правоверное быдло в третьем поколении… Короче, благословление Темного Лорда - это ого-го! Э-эх, ухнем! Чтоб все знали, как дурят по пьяни благородные Малфои!
- За Темного Лорда! За супруга блистательного Добби! - горланил Люциус, в три часа ночи ломясь в дверь “Кабаньей головы”. И добавлял, ибо внутренний голос тоже желал высказаться: - за Хуюциуса, благорожнейшего… То есть, благороднейшего любителя ваз!
Наверху заскрипели рамы. Старая ведьма в ночной рубашке явно вознамерилась вылить на голову свихнувшегося Пожирателя свою ночную вазу. К ее большому сожалению, Пожиратель успел заметить угрозу и отбежать в зону недосягаемости, где принялся отплясывать что-то невменяемое.
- Сейчас авроров вызову! - пригрозили из окна.
- И-и… И-и-ик! Вы думаете, я боюсь их, леди? - с надрывом поинтересовался Люциус. - Что мне могут сделать авроры, чего не смог я сам? Я разрушил свою жизнь, развалил орден, превратил чистокровную элиту общества в спятивших кретинов, а самого Темного Лорда - в косплеера японских школьниц… Это сделал я, Хуюциус Малфой! Да, и часовню тоже я, внутренний голос мне свидетель, так аврорам и передайте! Пусть они приходят по мою душу, мне уже ничто не страшно! Специально для них изготовлю еще бочку “Долбодятлуса Растаращуса”!
Люциус мог рассуждать и каяться еще долго, но выпитое огневиски уже булькало на уровне ушей и просилось на волю, поэтому поток слов пришлось прервать, заменив их потоком рвущегося на свободу ужина.
- Вот это я перебра-ал, - мученически простонал волшебник, склоняясь над чьей-то живой изгородью и даруя ей упомянутый ужин, - проклятый внутренний голос! За что ты свалился на мою голову, адская тварь… У-ы-э-э…
- Да какой ты Малфой, - фыркнула старушка, однажды видевшая Люциуса на вокзале, когда он провожал в школу своего сына, и запомнившая его как надменного аристократа, на которого плющившийся под окном пьянчуга походил чуть меньше, чем ни разу, - Пожиратель он, как же! Алкаш проклятый! Пошел вон, не то еще чем-нибудь оболью, и уж на этот раз не промахнусь!
Угроза была серьезная, и незадачливый Пожиратель направился в сторону своего дома, путаясь в конечностях, качаясь как тростник на ветру и яростно кроя внутренний голос нецензурными конструкциями в такое количество этажей, что сосчитать их не представлялось возможным. Дрбредя до дома, Люциус остановился передохнуть и подумать: не рухнуть ли ему носом в газон и отрубиться? Еще бы получилось это сделать… Стоит закрыть глаза, как голова начинает кружиться еще больше, чем до закрывания, а желудок - стремиться выскочить через горло…
Ох, как плохо…
В надежде, что близость родного дома, теплой, мягкой кровати и какого-нибудь целебного зелья вдохновит и придаст сил, маг взглянул на особняк. Надежда не сбылась, напротив, стало еще хуже, чем прежде.
- “Мир, где сны сбылись, оказался пленом”, - издевательски пропел внутренний голос. - “Хотя… Знаешь, Люциус, беру свои слова назад. Такая херня может привидеться только во сне, причем не простом, а с сильнейшего бодуна”.
Около увитых серебряным плющом ворот стояла большая хрустальная ваза на тонких лапках. Возле нее смущенно толпились десять маленьких вазят.
- Это… Это… Внутренний голос, это то, о чем я думаю?!
- “Кажись, да. Люся, ты уверен, что мы только пили? Ничего не нюхали? Точно?”
- Ты где шлялся? - красивым, низким, но чрезвычайно сердитым голосом спросила ваза, - ночь на дворе, а ты все по кабакам колобродишься! Какой пример ты подаешь детям? Что молчишь, и сказать-то в оправдание нечего?
Сказать было нечего, но воспитание требовало озвучить хоть что-нибудь.
- Боже, храни Америку! - выдал Люциус, и, чувствуя, что наконец-то теряет сознание, с облегчением упал лицом в гортензии.
========== Часть 6 ==========
Голова болела, перед глазами все плыло, а выпитый вчера алкоголь если и не успел раствориться в организме, то все равно ушел слишком далеко, чтобы от него можно было избавиться самым простым способом. Глядя в таинственные глубины унитаза, Люциус самыми страшными клятвами клялся себе больше не пить… Даже не нюхать огневиски!
Отражение в висящем на стене зеркале тоже не радовало: часть волос стояла дыбом, часть висела сосульками, а с опухшего лица смотрели два безумных глаза, один из которых был подбит. Еще бы вспомнить, кем…
Но, как ни странно, Люциус чувствовал себя гораздо лучше, чем тогда, когда до него только дошел масштаб натворенного. Тогда ему было плохо психологически, сейчас только физически. Пожалуй, сейчас даже хотелось жить.
- “Я знал, я знал, что это поможет!” - возрадовался внутренний голос, самая бодрая и оптимистичная часть Люциусова организма. По крайней мере, в это утро. - “Средство, проверенное столетиями! Скажешь мне “спасибо”? Нет?”
- Пошел в жопу, - прохрипел волшебник, с ужасом смотря на грязного бомжа в зеркале.
- “Как можно пойти туда, где мы и так находимся?” - искренне удивился голос. - “Мы разбили цель всей твоей жизни как стеклянную рюмку, за дверью нас ожидает ожившая ваза с десятком твоих маленьких вазят… Хотя, я уверен, что на самом деле их меньше десяти, потому что вчера у нас в глазах двоилось и четверилось, но даже парочки достаточно. Уверен, у тебя хватит денег на алименты даже двадцати вазам, но что мы скажем твоей жене?”
Люциус с трудом соскреб остатки мозга в кучу и принялся торопливо соображать. Ваза, вазята… Наверняка привиделось по пьяни…
А если нет?!
Мистер Малфой почувствовал, что стремительно трезвеет. В конце концов, скажи ему кто-нибудь неделю назад, что Темный Лорд будет танцевать стриптиз перед домовиком, Люциус рассмеялся бы этому фантазеру в лицо. Однако Темный Лорд танцевал, и, судя по доносившимся из-за стены томным стонам, не только.