– Может, не надо, ты ещё слабый совсем, а их трое? – спросила хозяйка дома.
– Надо, обязательно надо.
Пока я общался с женщиной, в дверь начали стучать чемто более серьёзным, чем кулаки, видимо, это были приклады винтовок или чтото на них похожее. Хозяйка, имени которой я так до сих пор и не знал, неуверенно подошла к грозящей развалиться двери, отодвинула засов и быстро отскочила в глубь комнаты. Очень вовремя, поскольку от очередного удара многострадальное дерево, более не сдерживаемое железным запором, отлетело в сторону и с грохотом ударило по стене.
За всем происходящим я наблюдал через приоткрытую занавеску и был готов вмешаться в происходящие события в любой момент. Почему не сразу? Не знаю, наверное, было любопытно посмотреть на уродов, которые вламываются в чужой дом, так сказать, в их естественной среде обитания.
В дом вошли трое. Один из них был высоким и худым, с небритой и грязной мордой, видимо, тот самый Бебут, которого боялась женщина. Только у него на линялом армейском камуфляже красовалась синяя повязка местного дружинника, а за плечами висел старенький обрез. Второй и третий – наши, то есть солдаты территориальных войск Конфедерации, оба, как на подбор, толстенькие, низенькие и какието вертлявые. При каждом – покрытый лёгким налётом ржавчины карабин СКС, подсумок и штыкнож от «калаша». Все вошедшие в дом явно были в хорошем подпитии.
На некоторое время гости остановились на входе и безмолвно разглядывали хозяйку дома. Надо сказать, что, даже несмотря на простенькую одежду, серое платье и косынку, а также полное отсутствие косметики, посмотреть было на что – высокая и полная грудь, симпатичное округлое лицо и стройная, как будто точёная фигура.
Дружинник оглянулся на своих собутыльников и, кивнув на женщину, спросил их:
– Ну, как вам краля?
Один из территориалов присвистнул:
– Прав ты, Бебут. Хороша кобылка, а сиськи – так просто красота, давно таких шаров не видел.
– Есть такое дело, – поддержал своего товарища второй солдат.
Бебут подошёл к хозяйке и, грубо схватив её за руки, кинул на покрытую шкурой широкую лавку у стены. Его подельники моментально подскочили ближе и стали помогать дружиннику заламывать женщину, которая стала вырываться из их лап.
– Горячая штучка, – сказал один солдат, придерживая женскую руку и задирая подол её платья. – Люблю таких, строптивых.
– Ничего, – снова поддержал его второй, лапая грудь хозяйки, – скоро шёлковой станет.
Местный правоохранитель в это время стал лихорадочно расстегивать свои камуфляжные брюки и обратился к своей жертве:
– Вот так бывает, Леночка. Не хотела мне одному дать, теперь с тремя оттянешься. И не просто трахнешься, а по полной оторвёшься. И так теперь каждый день будет.
В общем, я увидел всё, что хотел, и, откинув толстое ватное одеяло, встал и вышел изза занавески. В руке у меня был ТТ, я был спокоен и, с кем имею дело, понимал очень хорошо.
– Стоять, шакалы! – как можно громче произнёс я охрипшим голосом, и вся жаждущая сексуальных утех дружная троица резко обернулась и, глядя на чёрный ствол, замерла без движения. – Кто такие и что здесь делаете?
– А самто кто такой? – из несостоявшихся насильников первым пришёл в себя Бебут и сделал шаг мне навстречу.
«Видать, похорошему не понимает», – подумал я и, чуть подавшись корпусом вперёд, без замаха ударил дружинника стволом пистолета по лицу. Железо раскроило небритую харю и сломало нос этого грязнули. Бебут, зажимая лицо ладонями, отскочил в сторону.
– Повторяю вопрос: кто вы такие и что здесь делаете? – Ответа нет, и я добавляю: – Считаю до трёх, после чего стреляю на поражение. Раз. Два…
– Парень, не стреляй! – вскрикнул один из территориалов. – Мы из Пятой отдельной охранной роты МВД, присланы из Краснодара две недели назад. Стоим на постое в районе Новопятигорска. Там познакомились с этим. – Он кивнул на пытающегося остановить кровь Бебута. – Выпили, то да сё, он и говорит, что живёт неподалёку шалашовка хорошая, которая думает о себе больно много. Мы и повелись.
– Фамилии и звания?
– Рядовой Маркин, – ответил первый.
– Рядовой Буковецкий, – угрюмо отозвался второй.
– Оружие на пол, документы на стол, – кивок в сторону широкой дубовой столешницы, – и пошли вон.
Карабины с грохотом упали на деревянные полы, вслед за ними последовали подсумки, а свои военные билеты они выложили на стол. Хорошие мужички, послушные, хотя большинство людей в их ситуации, будь пойманы на месте преступления, точно так же не рискнули бы на ствол бросаться.
Территориалы отошли к двери, и Чаркин спросил:
– Дык как же это мы теперь, без оружия и документов?
– Нормально, казарма ваша недалеко, раз пешком пришли, а за документами и стволами пускай взводный придёт. Если всё с ним решим правильно, то разбежимся без особых претензий.
– Так, а ты чей всё же будешь, парень?
В самом деле, – я посмотрел на себя. По мне сейчас никак не скажешь, что я сержант гвардии: глаза тусклые, на лице испарина, а на теле кальсоны зелёные и майка камуфляжная. К этому же ТТ в руках. Вот и пойми, кто перед тобой.
– Сержант Мечников, спецназ Четвёртой гвардейской бригады, нахожусь в гостях у своей родственницы.
– Может, сами договоримся, сержант?
– Нет, пусть ваш взводный придёт, а уж с ним всё и обговорим. Дёргайте отсюда.
Территориалы исчезли, а я успокаивающе кивнул хозяйке дома, и она, встав с лавки и оправив одежду, вернулась к своему ребёнку. Я подошёл к Бебуту, который всё так же тщетно пытался остановить кровь, хлещущую из рассеченных ран на лице. Махнув стволом в сторону распахнутой настежь двери, сказал:
– На выход, дружинник, твой час пришёл, молись своим богам, если они у тебя есть.
– Не надо, не убивай меня, – попросил он. – Ты ведь родственник этой семьи?
– Допустим, – смахнув со лба испарину, ответил я, – только что это меняет?
– Я знаю, где сейчас Фёдор находится.
«Какой Федор? – мелькнула в голове мысль. – Наверное, сам хозяин этого дома, который на охоте пропал. Интересно, что скажет Бебут. Может, действительно расскажет, где он „потерялся“».
– Говори, – произнёс я. – Если чтото дельное скажешь, то на волю отпущу, а нет, так пристрелю тебя, и через полчаса местный староста со всем своим удовольствием тебя в землю закопает.
– Понял, – закивал дружинник, и капли крови с его лица при этом движении веером разлетелись по дому. – У нас, в штабе дружинном, информация от бродяги одного была, что Фёдора Карпова, охотника из Золотушки, карачаи в плен взяли и теперь он у них в рабстве.
– Где он находится?
– В Джаге, это небольшой аул невдалеке от Учкекена. На пограничье КарачаевоЧеркесии и Ставрополья.
– Почему сразу старосте в Золотушку не сообщили?
– Мне Ленка, жена Фёдора, нравилась давно, вот я и завернул послух, который весть принёс. Никто, кроме меня, про это не знал.
– Слушай, Бебут, а ты редкостная мразь, однако.
– Ты обещал не убивать меня.
– От слов своих я и не отказываюсь. Оружие на пол, и линяй отсюда, пока при памяти. Ещё раз наши путидороги пересекутся, кадык вырву. Как понял?
– Всё ясно, – снова закивал он, – но оружието хоть оставь. Мне теперь в бега податься придётся, а без ствола совсем туго будет.
– Оружие на пол, я сказал!
Обрез дружинника и кривой кинжал старой работы упали рядом с карабинами территориалов, и через мгновение Бебут испарился. Мне все эти движения и разговоры дались очень тяжело, и, вернувшись на кровать, я упал на неё без сил. Ко мне тут же подскочила хозяйка, которую, как выяснилось, звали Елена Карпова, напоила жутко горьким отваром и принялась растирать всё моё больное тело какойто спиртовой настойкой с густым ароматом диких луговых трав. Тёплые и мягкие ладони женщины расслабили меня, и я стал вспоминать минувший месяц и то, как я оказался в этом доме.
Покинув территорию Горского Содружества, в котором царила полная неразбериха, остатки нашего корпуса, перевалив реку Золка, направились к Пятигорску, вольному анклаву, пожелавшему войти в нашу Конфедерацию. Может быть, местные жители и остались независимыми, но войска Халифата после занятия Кавказа непременно направили бы свой взор на них, а значит, князю – так назывался местный правитель – надо было выбрать, с кем он и на чьей стороне. Разумеется, он примкнул к нам – свои всё же, славяне.