Время шло, разговоры о возрождении Того — Кого-Нельзя — Называть, то затихали, то разгорались вновь, но Поттера в них больше не упоминали, видимо Фадж поверил своей ставленнице. По школе бродили патрули добровольной дружины инспектора Амбридж, та все еще пыталась найти незаконные студенческие формирования, но Гриффиндорцы соблюдали секретность, и даже Рон Уизли, категорически не умеющий держать язык за зубами, и тот молчал. Отряд Дамблдора занимался в выручай — комнате, об этом случайно узнал Майкл, увидевший толпу народа, прокрадывающуюся из одинокой двери на восьмом этаже. Но ни он, ни Поттер, которому он сразу же рассказал, не собирались никому докладывать об этой находке. Зачем? Если они и сами готовятся к практическому экзамену, совершенно незаконно занимая Тайную Комнату. В конце концов, экзамены предстоит сдавать всем ученикам, а на одной теории далеко не уедешь, заклинания обязательно надо демонстрировать перед экзаменационной комиссией. Примерно в начале апреля Амбридж добилась своего, кто — то из её информаторов удачно подкараулил грифов и их тренировочную площадку рассекретили, разбегающихся, как тараканы из — под тапка, учащихся ловили всей дружиной, Генеральный Инспектор была довольна, но недолго. Директор торжественно взял всю вину на себя и гордо отбыл на собственном фениксе, растворившись в ярких всполохах огня. Майкл и Гарри даже мысленно поаплодировали такой мастерской интриге. Мол, я тут устроил бучу на ровном месте, детишкам не помог ни разу за всё время, прошедшее с первого сентября, но отбыл как звезда экрана, с шиком и помпой, оставив остальных преподавателей разбираться с Генеральным Инспектором самостоятельно. Вот такой героический дедушка…
На следующий день выяснилось, что министерским указом назначить директора Хогвартса — невозможно. Как ни размахивала мадам Амбридж постановлением о назначении ее директором школы, гаргулья, охраняющая директорские покои, даже пальцем не шевельнула, а уж о том, чтобы открыть дверь в кабинет и речи не было. Поплясав у входа в кабинет, мадам гордо удалилась в соседние помещения, где эльфы под руководством Филча, устроили для новоявленного, непризнанного директора кабинет попроще, чем в покоях Дамблдора.
Что с Дамблдором, что с Амбридж, школьная жизнь перед экзаменами, для основной массы учащихся, изменилась не сильно. Даже изгнание Сивиллы Треллони не отразилось на занятиях никоим образом, подумаешь, подготовиться к экзамену без преподавателя, да раз плюнуть, к ЗоТИ же готовились самостоятельно, из года в год, так чем Прорицания сложнее.
Собрания Ордена Феникса продолжались, где именно Дамблдор собирал свою говорильню, определить было трудно, сам дом находился под Фиделиусом, и попасть в него можно было только по каминной сети из Норы. Периодически, хмурый профессор Снейп, возвращаясь под утро во вверенные ему подземелья, думал о том, насколько легче было бы жить, если бы директор угомонился, лорда объявили мертвым официально, а общественности предъявили голема, которого продолжали изучать в отделе тайн до сих пор. Невыразимцы подошли к делу со всей ответственностью, обещали, чуть ли не на атомы подопытных разложить, но добыть доказательства причастности Дамблдора, к проводимому на кладбище ритуалу.
Блэк и Люпин тоже времени зря не теряли, они умудрились получить доступ к русским архивам и на данный момент, уже три месяца как, сидели в этих архивах безвылазно. Без наблюдения, ясен пень, их не оставили, но наблюдатели и сами желали найти те же сведения, и помогали, чем могли. Очень уж кровавый след, оставил особый отряд герра Гриндевальда на русских просторах, чересчур много потерь было в той войне, чрезвычайно мягким казалось многим наказание, и желание найти ускользнувших от возмездия было совершенно понятным и правильным.
Экзамены наступили, для большинства студентов, совершенно неожиданно, но проходили абсолютно так же, как и при Дамблдоре. Как оказалось, незаменимых людей нет и в магическом мире. Несмотря на то, что в кабинет директора все были лишены доступа, и экзаменационной комиссии пришлось добираться на каретах из Хогсмита, это и оказалось единственным изменением привычного распорядка.