Ничего не бывает задаром: за эти годы я стала унылой теткой с любовным романом в метро и растолстела на 20 килограмм, вы видели такое сто раз.
Елена Косилова в своем замечательном культурологическом анализе истории психиатрии пишет о нашей физиологической «таблеточной» психиатрии:
Несмотря на методологически очевидную беспомощность теоретической психофизиологии, физиологическая психиатрия занимает практически господствующее положение среди других ветвей психиатрии. В некоторых странах (США) с ней конкурирует психоанализ, в других, таких как Россия, она долгое время не имела никакой альтернативы. Причины ее торжества, очевидно, в том, что частные открытия этой науки сокрушительно эффективны. Лекарства для терапии тяжелых психических расстройств встретились почти случайно, но они позволили снять тяжесть почти любых тяжелых состояний. (Нужно обратить внимание в этой связи, что, хотя лекарства в случае разных диагнозов имеют на первый взгляд разные названия, по происхождению почти все они — нейролептики, т. е. сильнодействующие успокоительные, снимающие все симптомы простым уменьшением активности мозга).
Простым уменьшением активности мозга.
А как же психология?
Старое шаманство ничем не хуже — а даже наверняка лучше этого суррогата — но проблема со старым шаманством в том, что те, на кого оно действовало, уже все умерли. Современный человек ни во что такое в глубине души не верит — ни в духов, ни в ангелов, ни в богов — даже если очень старается поверить.
Но человек все равно смертельно хочет исцеления, хотя просить о нем у служетелей культа практически безнадежно, для большинства — совершенно безнадежно.
Почему действуют таблетки?
И вот рождается психология, эта странная дисциплина, которую пытаются выдать за какой-то вид современной медицины. Современная медицина действует на современного человека, в отличие от старых шаманов. Это потому, что она работает на понятных человеку принципах, в соблюдение которых он свято верит. Его организму не поможет сжигание благовоний и заколотый барашек — потому что они не воздействуют на организм. Мы верим: воздействовать на организм можно только физически — или разрезав его как-нибудь и сшив, или засунув в него какие-нибудь вещества. А вещества должны быть не какие-нибудь любые — вещества должны быть действенные. Действенные это те вещества про которые существует научное (то есть не подлежащее сомнению) доказательство, что они действуют. Человеку не обязательно самому знать доказательство, достаточно знать что оно существует — и вещество подействует. В принципе, все лекарства действуют, потому что всем известно, что в аптеке продаются только те вещества, про которые уже научно всё доказано и проведены тестовые испытания на людях и животных. Тестовые испытания уничтожают малейшую тень сомнений — если это вещество уже подействовало на бомжа — тучного добровольца 60 лет, и даже на несколько розовых крыс, — то оно непременно подействует и на вас. Вот это — настоящая медицина, она по-настоящему научна! А все, что по-настощему научно является для современного человека предметом слепой нерассуждающей веры. Его тело верит, что таблетки действуют, так же как оно не верит в духов.
Ясно, что представители настоящей научной медицины недоверчиво и свысока смотрят на психологов. Во-первых, те не вмешиваются в деятельность мозга хирургически. Во вторых, они не используют действенные вещества, или, хотя бы, какое-нибудь прогревание мозга или ванночки. У Шарко был хотя бы душ. А они же, по-сути, ничего не делают с мозгом. Вобще не трогают мозг. Разве можно быть уверенным в таком лечении? Нельзя, это и лечением нельзя назвать. Кому психология обычно вообще не помогает, это врачам, настоящим медикам.
Почему действует психотерапия?
Но другие люди, не врачи, они не так хорошо информированы — слышали, вроде бы, что это тоже типа медицина, и тоже типа современная наука — вот и ложится на психологию отсвет стопроцентной действенности настоящей (научной) медицины. Конечно, с поправками, конечно, даже не на 50 процентов, но все же. Гораздо больше человек доверяет психологии, чем святому причастию. Потому что причастию он не доверяет НИСКОЛЬКО. Он может перед ним благоговеть. Но поверить что оно его вылечит, может только психически неустойчивый человек. А психологии наш современник отчасти все-таки доверяет.