***
Еще из Лас-Вегаса Дортмундер позвонил Лестеру Фогелю, и они назначили встречу недалеко от Хендерсона, в пустыне, застроенной низкими выцветшими складами и мелкими фабриками. Огромное пространство было обнесено высоким деревянным забором, на котором черными буквами было написано: «Головное предприятие», что абсолютно не передавало картины того ада, что творился внутри. Едва выйдя из кондиционированного воздуха «Ригала» под знойное солнце Невады, Дортмундер и Келп по запаху тут же предположили, что где-то поблизости люди варят в чанах всем известное органическое вещество, одной рукой помешивая, а другой — зажимая носы.
Келп припарковался прямо под надписью «Головное предприятие», рядом с входом, представляющим из себя широкие, наглухо закрытые деревянные ворота. Они некоторое время барабанили в них, пока с той стороны не раздался голос, вопящий что-то на испанском языке.
Это Дортмундер! — рявкнул в ответ Дортмундер. — Мне нужен Фогель!
Наступила продолжительная тишина, во время которой Дортмундер безуспешно пытался разглядеть хоть что-нибудь в щель между досками, а Келп предлагал постучать еще, да посильнее. Наконец, одна из створок со скрипом приоткрылась, оттуда высунулась черноволосая голова с тощим темным лицом, которая скользнув взглядом по визитерам, каркнула:
Хо’кей.
Протиснувшись в приоткрытую створку, Дортмундер и Келп оказались на территории «Головного предприятия», которая напоминала средневековое поселение ремесленников, обитавших в самых разнообразных сараях, лачугах, просто под навесами и даже в старом школьном автобусе без колес. Отовсюду клубились разноцветные дымы. Между строениями там и сям были припаркованы транспортные средства всех мыслимых марок. Местные обитатели деловито орудовали молотками, отвертками и кистями. Под погрузкой и разгрузкой стояло множество грузовиков, преимущественно со светло-зелеными мексиканскими номерами. Под некоторыми навесами люди действительно что-то варили в чанах, одной рукой помешивая содержимое, а другой — зажимая носы.
Обладатель головы, который впустил их, оказался тощим существом в лохмотьях. Судя по росту, худобе и состоянию зубов, его возраст мог колебаться в диапазоне от одиннадцати до девяноста лет. Заложив ворота позади них здоровым деревянным брусом, он энергично замахал рукой в сторону школьного автобуса и пояснил:
Охфис.
Пошли, — скомандовал Дортмундер и вместе с Келпом двинулся сквозь этот пыльный ландшафт, который наверняка напомнил бы им о кузнице Вулкана, если бы они не прогуливали занятия в школе.
Когда они подошли к ядовито-желтому автобусу, его дверца открылась, и за ней обнаружился гибкий парень в черном костюме-«тройке», белой рубашке, черном галстуке и черных остроносых туфлях. Он радостно ухмылялся и напоминал человека, который пришел на похороны кого-то, чья смерть доставляет ему искреннее наслаждение.
Парень озорными, слегка дерзкими глазами осмотрел Дортмундера с Келпом и спросил:
Кто из вас Дортмундер?
- Я, — отозвался тот.
Хорошо, — кивнул парень и указал на Келпа. — А этот что здесь делает?
А если я его друг? — вмешался Келп.
Парень нахмурился и спросил.
Ты что, из Нью-Йорка?
А тебе-то что? — Нахмурился в ответ Келп.
Лицо парня озарила ослепительная, как иллюминация на Таймс-Сквер, улыбка.
Ну точно! Я и сам когда-то был нью-йоркцем. Лестер Фогель, — представился он и протянул Келпу руку.
Энди Келп, — ответил тот, с сомнением пожимая ее.
Когда-то был нью-йоркцем? — переспросил Дортмундер.
Фогель обменялся рукопожатием и с Дортмундером, пояснив:
Здесь ты быстро теряешь сноровку. Тут у меня есть все — постоянная клиентура, безграничные трудовые ресурсы, свежий воздух, от которого мои легкие перестали походить на сморщенную резину, но мне все равно чего-то не хватает. Слушай, Дортмундер... Ничего, что я называю тебя Дортмундером?
Ничего.
Спасибо. Так вот, слушай, Дортмундер, сделай одолжение, скажи что-нибудь, как настоящий нью-йоркец. Меня тут окружают сплошные мексиканцы, и когда я слышу, как они трещат по-своему, то ощущаю себя, будто в заднице. Иногда мне кажется, что я у себя дома, на 33-й Восточной улице, но стоит им заговорить, и все — я снова здесь. Дортмундер, скажи что-нибудь по нью-йоркски!
Дортмундер насупился на этого психа и поинтересовался: