Поехали...
-Бабуля!!!!
Что то залетело, закувыркалось, споткнулось, снесло горшки и нежно лееемые чашки в вздебезги, пропахало пол избы и затихло около палатей…
Пафнутий приоткрыл один глаз.
“Мамочка, моя! Да это что??!
Человек али чудо юдо, да нет, дитё, вроде. Тощее, неуклюжее, девченка аль мальчонка? Чьё?”
Сердечко сжалось над “сироткой”,
штанишки драные, коленки торчат, кофтенка с чужого плеча, волосья стрижены с одного боку бешеными парикмахерами, с другого, словно гнали откель и краской зелёной кидали.
Дитё высмаркалось в рукав и подняла децибелы
-Баааааа!!! Бабуляяяааа!!!
Пафнутий оглох.
А бабки то нет, в город поехала внучку любимую встречать. А тут это.
Чудо юдо огляделось, подтянуло к себе рюкзак и вытащило оттуда кота. Чёрного. Пафнутий испугался. Закрыл глаз и приоткрыл чуток второй, ну чтоб видеть, мало ли.
Кот потянулся, сверкнул глазищами и … сказал!!!
Сказал!!!
-Выходь, домо́вый, ведьмина правнучка приехала, корми.
Пафнутий выпятил гордо грудь, собрал мысли в кулак, кулаки тоже собрал.. и забился дальше под печку. Чем чёрт не шутит, но с домо́вым шутить не надо. Дитё заплакало, кот вздохнул, Пафнутий выдохнул и вылез. Сто лет на глаза не казался, только хозяюшке прежней, но была не была, сиротинку жалко.
-Звал?
-Звал. Бери девченку, Пеля, Пелагея то бишь, мать сказала тебе везти, только ты справишься.
*
Накормленая Пелагея сопела на печке, а Пафнутий с Лепсом сидели за чаем думу думали.
Девченка ведьма, необученая, а учить некому. Это в том веке, а это в этом. Ну нет у нас магии, откель у неё она взялась. Лепс(назвали же, бедолагу), фамильяр её, последний в этом немагическом мире. Пропадёт Пеля, и Лепсу не жить. А она пропадёт, если не найти учителя. Вот к тебе, Пафнутий и послали.
-А я то, что?
Рыдал домо́вый.
- В меня бабка то не верит, так, по привычке, сельской суеверной, подкармливает.
-Хватит сопли размазывать,
хлопнул по столу Лепс,
-собирай манатки, бабу Ягу искать пойдём.
Пафнутий сполз в обморок.

Ядвига Макаровна шла домой в слезах, в автобусе внучки не оказалось, да и не видел никто девочку семнадцати лет, одни тётки с города возвращались, запасшись продуктами, на малявку бы точно внимание обратили. Бабка пробегала городок вдоль и поперек. Звонить племяннице было стыдно и неловко. Но..
-Васенька, нет её. Какая метла? Ты что шутишь? Не выдумывай... Какая ведьма?!!! Я ведьма? Да что ж такое?!
Макаровна плюнула и бросила в сердцах казённую телеграфную трубку. Василису она ро́стила с пелёнок, потом её отец забрал, десять было её ненаглядной принцессе. И вот только недавно Васенька вернулась в родные края, но с ребеночком. Сколько звала Ядвига Макаровна их к себе, не хотели. И, вдруг, написала, попросила взять Пелагею на лето.
Рано встала, пирогов напекла, наварила, напарила, щей, да каш. Побежала встречать.
А Василиса… Дурой обозвала, ведьмой и сказала, что Пеля на метле улетела. Дома надо сидеть было. На какой метле? Кинов пересмотрели, да компютеров. Ох, беда.
Пробегав ещё часа четыре, Макаровна зашла в “милицу” и оставила заявление о пропаже дитяки. И не обращая внимания на усмешки, мол дело молодое, пошла домой.
Пелагея доела пирожки с малиной, облизала тонкие пальчики с обгрызанным маникюром, и достала из сумки метлу.
Пафнутий всполошился,
Убрано всё, милая.
Кот спрятал улыбку в усах,
-Это, Пафнутий, не уборка, это моцион.
Вроде как у людей пробежка, а у неё пролётка. А виражи закладывает, кишочки в узелок вяжутся.
Домовый растерялся и выпучил глазищи, он помнил времена, когда его бывшая хозяйка на метле летала, зелья варила, людям помогала, скотинку от хворей лечила, тучки гоняла в засуху. Могла проклясть, а могла и пожалеть. Сжалось сердечко старика, уж не думал, что увидит когда то такое на своем веку. Кинул панамку модную на пол и полез к коту обниматься.
-Готов я, Лепсушка, иду. Иду с вами. Была не была.
Лепс утер слезу, пока никто не видел, и проворчал,
-Будто тя спрашивали…
****
Макаровна зашла в дом и остолбенела.
Воры. Всё вверх дном. Сундук открыт, холодильник пустой, заглянула в подпол и там повытащили. С печки одеяла пропали…
И, тут Макаровна вспомнила про старого домовёнка. Живёт приблудой, помогает чем может. Она его не гнала, он не мешал, но говорила, глазам мерещется. И, заголосила.
-А ну ка-сь вылазь, недоделыш, кого приветил, кто добро унёс?
Полезла под печь, кряхтя и еле сгибая колени и спину. Из темноты ей подмигнул паучок. Ядвига Макаровна расплакалась. “И этот сбежал.”